Ни у кого нет такого смеха, как у отца Грега – раскатистого и бурлящего, как газировка. Отец Грег стоял у парадной лестницы; румяное лицо и серебристая бородка блестели в свете огромной люстры. Держа в руке толстый бокал со скотчем и кубиками льда, он покачивал его круговыми движениями и говорил с собравшейся толпой. Большинство смотрели на него снизу вверх, потому что отец Грег привлекал внимание не только своим голосом: если выпустить его на ринг с нашим учителем физкультуры Рэндольфом, тому придется долго собираться с мужеством, прежде чем затянуть перчатки. При виде отца Грега невольно думалось, что он играл в регби до того, как в обиход вошли накладки для плеч и шлемы, и пробегал с мячом, не получив ни царапины.
Он смеялся собственному рассказу, а заметив меня, кивком подозвал к себе. Я сразу послушался. Отец Грег был завсегдатаем вечеринок, и все его любили. Он не опускался до нотаций типа «танцевать – дьявола тешить», прекрасно понимал, что в нашем католическом городишке любят поесть в последний вторник перед Великим постом и на Пасху, забывая поститься между ними, и сам никогда не пропускал вечеринок.
– Но дело не только в деньгах, – продолжал отец Грег, когда я подошел. – Знаете, что труднее всего? Любить. Любовь – это нелегкий труд, может быть, самый нелегкий, но в конечном счете только любовь имеет значение. Вот в чем суть нашей работы с такими ребятами. Научить человека удить рыбу? Ха! – Он махнул рукой. – Учите любить, Ричард. Научите ребенка любить – любить учебу, любить людей – и посмотрите, что получится. – Он опустил мне руку на плечо: – Правильно я говорю, Эйден?
Он ходил по вечеринкам ради сбора пожертвований. Я был его помощником, хотя начал работать в приходе всего полгода назад.
– Да, дети. – Ричард через силу улыбнулся. – О них-то я и думаю, когда каждый год выписываю чек. – Он ткнул в мою сторону своим большим носом. – Эйден, мне в этом году еще не звонили. Когда ты начнешь обзванивать? Святой отец, вы собираетесь поручить это Эйдену?
Отец Грег улыбнулся мне.
– Ничего страшного, Эйден уже не новичок. Что бы я без него делал? – Отец Грег протянул мне руку, и я машинально хлопнул по ней, будто мы на поле в одной команде. – Эйден знает, в топку нужно подбросить уголька, чтобы поезд ехал дальше.
Я согласно кивнул. Я помогал собирать средства на католические школы. Заполненные мною таблицы в «Экселе» и «Кристал репортс» можно было с натяжкой назвать углем для топки, но, даже открывая конверты и занося суммы пожертвований в базу данных, я вносил свою лепту в это важнейшее начинание.
– Я даже еще не поздоровался с хозяевами дома, – заметил отец Грег.
– Мать где-то здесь, – сказал я, бросив взгляд на библиотеку.
Отец Грег засмеялся:
– Я тебя имел в виду!
– О, – вырвалось у меня. – А, ну да.
Извинившись перед собравшимися, он отвел меня в сторону, к гардеробу. Приятно иногда побыть ведомым. Отец Грег улыбнулся, затем лицо его стало серьезным, как всегда перед тем, как он находил нужные слова и жизнь немного налаживалась.
– Как ты? Держишься?
Первый, черт побери, искренний вопрос за вечер. Мне захотелось оказаться подальше от этого шума, выбрать местечко потише, где не надо притворяться, отгородиться от пустой светской болтовни и поговорить, как люди, о важном. Мне это было необходимо.
– Слушай, я пойду на улицу, воздухом подышать. – Отец Грег выудил номерок и подал его швейцару. – Не хочешь выйти со мной на пару минут? – Пальто он накинул на плечи, не продевая руки в рукава, и вытянул сигарету из нагрудного кармана. От него всегда пахло табаком. – Идем… Ну, если ты сам хочешь, конечно. – Пальто, как парус, надувалось сзади, когда он вышел на крыльцо. Я взял свою лыжную куртку и вышел за ним.
