– Капитан Метис, – зашипел часовой, узнав первого, и они с товарищем расступились. Их примеру поневоле последовал лейтенант, разглядывая капитана и его сопровождающих.
Три фигуры в серой поношенной форме. Капитан – чуть впереди. Двое – сзади, почти сомкнувшись. Всегда настороже, даже в лагере, ещё не привыкнув, что они прибыли на охраняемую территорию, эти люди, привыкшие к опасности, воспринимали её, как постоянное чувство, мотивирующее всегда и везде охранять свою жизнь. Пружинящей походкой они следовали за капитаном. Лейтенант с прилизанными волосами оценил их неряшливый вид. Винтовки, косо свисающие через грудь, бронелаты с убранными наплечниками, что запрещено было по уставу, напичканные в карманы обоймы, навигатор, портативные аптечки, зарядные элементы, торчащие отовсюду, детонаторы, еле пристегнутые к ремням, спектр-очки, цепляющиеся за изношенные обручи коммутаторов. Но всё это было гармонично прилажено и функционально распределено. Удобно в бою. А эти люди бывали в нём не раз. Усталые обветренные лица обрамляли короткие бороды. У всех троих на правом рукаве отсвечивала эмблема оскаленной собачьей морды. Всё это не напоминало образцовых солдат. Это напоминало убийц. Спокойно и размеренно шагающих в штаб.
Когда капитан приблизился, часовые с непроницаемыми лицами молча отдали честь. Он холодным взглядом посмотрел на уставившегося на него лейтенанта. Тот уставился на оскаленную морду пса на эмблеме на рукаве капитана. На самом краю эмблемы, незамеченная, засохла капля крови. Не рисунок, а темное бардовое пятнышко. Капитан смотрел на кружку с кофе в его руке. Молчаливый вопрос и завораживающий тусклый взгляд подтолкнули лейтенанта невозмутимо протянуть ему бокал. Из кружки поднимались струйки пара. Капитан вдохнул аромат и сипло произнес:
– Спасибо.
Взяв кофе, он пошел в штаб, со своими солдатами. Невозможно было разглядеть их звание. От них несло потом, грязью и какой то химией.
– Выпейте кофе, – коротко приказал капитан.
Связисты сидящие за мониторами с одобрительными улыбками встретили вошедших.
– Полковник? – тихо спросил капитан.
Ему показали рукой по проходу. Он снял с головы обруч спикерфона и пошел к столу управления. Солдаты двинулись к кофейнику, цепляя стволами винтовок за столы.
Пока капитан шел, ему кивали от каждого стола. Каждый хотел поприветствовать командира роты псов. Он отвечал в ответ, уважительно замечая каждое приветствие. Не торопился, привыкая к полумраку. Он сразу заметил, что полковник ведет разговор по стереосвязи. Не заходя в комнате за перегородку, остановился в полумраке прохода, отпив кофе.
Полковник, несмотря, что стоял к нему боком, почувствовал его присутствие. Его лицо было напряжено. Он внимательно смотрел на изображение. Только косо сдвинутая бровь и легкое движение кисти послужило для капитана знаком: подождать с докладом. Они понимали друг друга очень хорошо. Как всегда бывает в среде профессионалов.
Связь только установилась. Капитан облокотился на какой-то ящик и на несколько секунд закрыл усталые глаза.
– Есть новости? – спросил генерал с экрана.
– Договорились на связь в случае удачи, – ответил полковник. – вернулась группа с гор.
Генерал ухмыльнулся и прервал:
– Доложишь позже…
Он посмотрел на Тито строгим взглядом и громко объявил:
– Полковник Тито, господа, командир 101-го особого корпуса.
На экране сменилась картинка. Два человека с непроницаемыми лицами, без бровей, в белых костюмах смотрели внимательно на полковника. Высокие воротники с загнутыми концами приподнимали кожу на блеклых скулах. Волосы, собранные в полосатые клубки на затылке, словно удлиняли головы. У обоих были голубые глаза. И эти искры смотрели спокойно на Тито и оценивали его. Лицо полковника, отдавшего честь, изменилось. Он принял подчеркнуто внимательный и холодный вид.
