– Ты и ты, – приказал капитан, ткнув пальцем.
Двое солдат рядом, перебросив своё оружие товарищам, сделали шаг от стены и, приготовившись, поймали брошенные им две гранаты и зашвырнули их в прорезь, сверкающую вспышками. Огонь не ослабевал ни на секунду. Солдаты вжались в стену. Капитан пригнулся. Наверху полыхнуло, грохнуло, и горячая, тугая волна выбросила через горизонтальный срез клуб дыма и мусора. Дикий вопль раздался сверху и затих. Ворота перестали дергаться и замерли. Огонь сверху оборвался, но от ворот из темноты стали стрелять по атакующим. Ответный огонь исчертил ворота искрами, трассеры крошили бетон, не давая выскочить наружу тем, кто скрывался внутри. Огромные створки ворот перестали сдвигаться.
– Наверх! – приказал капитан.
Он осторожно сдвинулся по стене и, высунув руки с винтовкой, неприцельно выпустил очередь в темноту ворот. Солдаты, стоявшие рядом и подхватившие оружие, полезли на плечи к товарищам. Капитан откинулся к стене, сложил руки, приготовился, и стоящий рядом боец в два приема прыгнул ему на плечи, подтянулся и, засунув ствол внутрь, выпустил в амбразуру бункера весь магазин, затем перевалился и исчез внутри. Несколько одиночных выстрелов глухо прозвучали в помещении и голос прокричал:
– Чисто!
Капитан перезарядил винтовку и огляделся. Подбегали оставшиеся бойцы и, смещаясь влево от сектора обстрела, кучковались за выступами, вжимаясь в стены и опасаясь роя светящихся вспышек изнутри. Часть подбежала к капитану, стоявшему боком к краю изгибающейся стены бункера КПП. Рядом со створками хлопнуло несколько гранат, не залетев внутрь. Те, кто добежал к стене комплекса, не могли стрелять и забросить в проем детонаторы. Огонь прижимал их. Капитан был от них в 30 метрах, но перебежать дальше уже было нельзя. Со стороны было видно, как бойцы слева от створок вне зоны обстрела не могут закинуть гранаты внутрь. Он на секунду чуть больше выглянул в сторону ворот и тут же отпрянул. Прицельная очередь выбила бетонную крошку, секанула его по лицу. Он зажмурился, потряс головой, и, уступив место напирающим сзади бойцам, прижимаясь, сдвинулся дальше от края.
– Порядок, сэр? – настороженно крикнули солдаты, наблюдая за ним.
Капитан отмахнулся, вытер ладонью лицо, посмотрел на неё. Кровь из рассеченной брови размазала грязь.
– Осторожно! – обернулся он к стоящему у края.
Трассеры резали воздух буквально в полуметре. Солдат повернулся к капитану и чуть вышел в зону обстрела. Его плечо на мгновенье показалось из-за бетонного края, и пуля зацепила его. С реактивным воем чавкнула, разорвав латы, и на излете зацепила ещё кого-то. Солдат пошатнулся, руки товарищей рванули его за край.
– Медика! – позвали несколько голосов.
– Нормально, – сказал солдат, кривя побелевшие губы и по инерции собираясь куда-то идти, скосив глаза, глянул на плечо и, увидев развороченный плечевой сустав, белевший из порванного обмундирования, как-то жалобно взглянул на капитана, смотревшего на него. Подбежавший медик оттащил солдата на несколько метров, усадил к стене.
– Наверху? – вопросительно крикнул капитан, отвернувшись от раненого, которому медик делал укол.
– Чисто. Держим дверь. Проход закрыт.
– Значит, только ворота, – сам себе сказал капитан, ожесточенными знаками подгоняя тех, кто ещё оставался на бетонном поле за ржавыми остовами.
– Накройте их огнем, твою мать! – закричал он.
