– Брен, – шёпотом запросил Вачонски.
– На связи.
– Ствол ставь на дверь, если пойдет толпа – крошим на выходе. Этих положим и так.
– Принял.
Пройдя с десяток метров, шестеро мужчин остановились и о чем-то посовещались. Голоса глухо бубнили, неразборчиво. Один отчаянно жестикулировал. Он развернулся и пошел обратно к дверям. Кто-то достал портативный пеленг и, водя им из стороны в сторону по темному небу, видимо, искал сигнал. Попытка была явно безуспешной. Не добившись результата, он махнул остальным и уверенно пошел по котловине, отдаляясь от дверей.
– Внимание! Кидаю гранату, – сказал Вачонски, и, не отрывая взгляда от идущих внизу, рукой нащупал боковой клапан на боку, достав цилиндр осколочного детонатора.
Дождавшись, когда те подошли к источнику света, лежавшему на дне котловины, нажал кнопку задержки три раза, и, мягко размахнувшись, по дуге бросил гранату вниз. Пригнулся, спрятавшись за гребнем. Следом ткнулся носом в камень Боннар. Мужчины как раз остановились, и один нагнулся, чтобы поднять светлячок. Цилиндр шмякнулся недалеко от них и по инерции прокатился в сторону на несколько метров. Все повернулись в его сторону, будто задавшись вопросом, откуда прилетела эта штука, и мгновенье стояли, наблюдая, как катится этот страшный черный предмет.
– Назад! – раздался вопль, и, дернувшись, они рванулись, что есть сил в сторону.
Резко ударила белая вспышка, усиленная темнотой, и жгучие оранжевые мухи секанули воздух. Бабахнуло, и тугая волна отбросила людей на землю. Тела шмякнулись, скрючившись от удара. Звук взрыва эхом отразился от скал, и, завертевшись вихрем, ушел громыхать в вершины. Следом за ним раздался крик смертельного раненого от невыносимой боли.
– Огонь! – очень спокойно сказал Вачонски по радио.
Он перекинул винтовку через камень и начал стрелять в котловину короткими очередями. Следом за ним огонь открыл Боннар. Замелькали сизые тусклые трассы с противоположного края котловины. Оттуда открыли прицельный огонь их товарищи. Люди, отброшенные взрывом гранаты, по инерции, на адреналине уже вскочили на ноги. Но не все. Один остался лежать на земле, медленно вытягивая ноги. Двое сразу получили по очереди, пули с визгом отбросили их обратно на землю, добили, выдирая целые куски одежды. Двое других успели отбежать только на несколько метров. Переваливаясь с боку на бок, один мужчина в отчаянии обернулся и начал стрелять по невидимому противнику длинной очередью, из стороны в сторону водя стволом. Прежде чем рядом рухнул его напарник, сраженный мелькающими трассерами, ему удалось расстрелять в темноту весь магазин. Вачонски, тщательно прицелившись, выстрелом в голову уложил его. Мужчина дернулся, выронил замолчавшую винтовку и упал на спину, широко раскинув руки. Солдаты перестали стрелять, наблюдая за телами, лежащими на дне котловины. Дымка медленно накрывала их саваном. Мрак ночи всё больше уходил, открывая мир новому дню. Но уже не для этих людей, выбравших другой путь. Боннар вытянул новый магазин из подсумка на груди, ухмыльнулся, перезарядил оружие.
– Прием? – коротко спросил Вачонски.
– Порядок! – ответил Брен и приподнялся над краем гряды, помахал издалека рукой.
Вачонски махнул ему в ответ. В этот момент из темного участка под скалой от открытых дверей раздался вопль и выбежал шестой мужчина. Услышав выстрелы, он оставался на месте и смотрел, как гибнут его друзья. Находясь в тени двери, он теперь увидел, откуда велся огонь, и в отчаянии вопил, бежав в сторону лежащих тел, прижимая винтовку к боку и высоко задирая ноги, стрелял по гребню. Трассы, взвизгивая, крошили камень и уходили росчерками в небо. Вачонски инстинктивно отпрянул, закрылся рукой от отлетающей крошки, но в следующую секунду ожесточенно начал стрелять по бегущему человеку. Опять с той стороны тоже ударили трассеры. Они в четыре ствола заглушили треск выстрелов вопящего человека. Сначала пули выбивали пыль у его ног, строчкой догоняя следы, а через десяток метров он сам нарвался на очередь трасс и, несколько раз качнувшись, дернулся и со всего размаха упал, по инерции вперед далеко выбросив руки с винтовкой. Дернувшись, замер, подогнув правую ногу, будто собирался ещё ползти куда-то.
