Слава не стал уточнять, что, по его мнению, правильно – чувствовать вокруг себя ресторан или ощущать себя в нём, наверное, не считал это особо важным, и какое-то время они молчали. Он как будто смотрел сквозь Александру, и она даже подумала, что её визуализация перед Славой пропала или плохого качества, но через некоторое время он, отпив немного из бокала, сказал:
– Вода необыкновенно вкусна здесь – её привозят из настоящего родника в бутылках.
Саше было сложно представить, зачем нужны такие сложности, но она решила сделать вид, что её интересует эта тема:
– А разве нельзя просто дома сделать воду, которая будет идентична этой? Это как раз ваша тема – делать искусственное совсем как натуральное.
Слава оживился, по всему было видно, что девушка затронула любимую тематику:
– Конечно, я годами занимаюсь созданием синтетических продуктов, которые бы не отличались от натуральных. Во всяком случае, по сбалансированности витаминов, минералов, углеводов… они часто даже превосходят натуральные, да и по вкусу сложно отличить.
– Вот, вот, – кивнула Саша, она про это на работе каждый день слышала
– Вы знаете, Александра, – вздохнул Слава, – на сегодня мы добились девяностопятипроцентного сходства молекулярного состава синтетических продуктов с натуральными, оставшиеся пять не должны влиять ни на вкусовые качества, ни на полезные свойства. Но чем больше я всеми этими синтетиками занимаюсь, тем меньше мне нравятся продукты, которые из них делаются. Мне никак не удаётся с настоящим наслаждением выпить воду идентичную родниковой.
Слава замолчал, а Саша решила не мешать, видно, человеку нужно выговориться.
– Вы знаете, – продолжил секунд через тридцать Слава, – иногда мне кажется, что дело в оставшихся пяти процентах, именно в них остаётся наслаждение.
Тут уж Александра не выдержала и вставила свои «пять копеек»:
– Вот для этого-то мы и делаем продукты из комбинации синтетики и натурального.
– Да, конечно, соглашусь, но вот к нам привезли синтетику «идентичную» уже на девяносто семь процентов. Понимаете, при таких показателях синтетики натурального мы будем добавлять всё меньше. Белки, углеводы, минералы мы из такой пищи получим, но вот удовольствие от еды… Мне кажется, что даже при стопроцентной идентичности, которая в принципе невозможна, удовольствия не будет.
– Отчего же? – Александра, как могла, поддерживала разговор.
А главный химик её компании или, как модно было называть, молекулярный инженер, присел на любимого конька:
– Понимаете…
– Стоп, – прервала Александра, – раз Слава, значит, отныне на ты.
– Ок. Понимаешь, можно сделать множество вариантов, например, апельсина: греческий, египетский, турецкий… любой, можно даже добавить в каждый из них кучу подвидов, но всё это будет стандартный вкусовой набор. Вот берёшь ты апельсин, ешь его – он вкусный – не вопрос, берёшь следующий, и снова вкусный – ужас просто!
– В смысле? – Александра не усматривала ничего ужасного в поедании вкусных апельсинов. Тем более она их любила.
– В том смысле, что когда берёшь натуральный апельсин, то всегда есть вероятность, что попадётся невкусный, кислый… и вообще – они все по вкусу немного разные, даже если выросли на одном дереве.
Александру начинал немного сердить разговор, соответственно она немного сердито и сказала:
– Для эффекта неожиданности можно сделать какой-то процент апельсинов кислым.
