Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней - страница 62

. То, насколько глубоко новые привычки укоренились в быту людей, прекрасно иллюстрирует история Самуэля Бауэра, дрезденского виноторговца. У себя дома он завел привычку пить чай и кофе, используя при этом оловянную посуду и шесть кофейных чашек красного и белого цвета, изготовленных на местной Мейсенской мануфактуре. Когда для купца настали тяжелые времена, он даже в работном доме не смог отказаться от привычки пить кофе. Вплоть до своей смерти в 1787 году он заказывал кофе вечером и после обеда, тратя на черный напиток столько же, сколько на всю еду и пиво вместе взятые[198].

Скромный мейсенский сервиз Бауэра наглядно доказывает, что на рынке появилась посуда, которая была одновременно и модной, и доступной по цене, и качественной. Однако мейсенская мануфактура и подобные ей предприятия – например, фирма «Веджвуд» – всего лишь ловко воспользовались спросом на полулюксовые товары, а вовсе не породили его. Сто лет назад никто не мог предсказать, что фарфоровая посуда европейского производства сможет занять лидирующие позиции на рынке. Ни одна европейская чашка или тарелка не могла тогда соперничать с фарфором из Китая. С XVI века голландцы изготовляли расписную делфтскую керамику, но она легко разбивалась. Глиняная посуда плохо сочеталась с горячими напитками. Европа отставала по технике глазирования и росписи – она была территорией медной и грубой посуды, а не изысканного фарфора. В Саксонии в 1704 году Эренфрид Вальтер фон Чирнхаус изобрел способ изготовления твердого фарфора, который долго держали в секрете, да и поначалу производство фарфора было таким дорогим, что позволить себе посуду из него могли лишь Август Сильный и его двор. Тем временем китайцы в Цзиндэчжэне обжигали в сотнях специальных печей керамику, прибывавшую с 4000 местных фабрик. Страна являлась поистине международным центром производства, который к 1740-м годам ежегодно не только снабжал Европу несколькими тоннами фарфора, но и отправлял еще больше в Японию и Юго-Восточную Азию. Появление новых товаров, мода, инноваций – главного топлива общества потребления – были результатом взаимодействия Востока и Запада.

Китайская фарфоровая посуда сочетала в себе несколько функций: внутренняя сторона чашки использовалась для жидкости; внешняя – для истории. В Азии роспись керамики развивалась наряду с ксилографией и каллиграфией[199]. Популярным мотивом для фарфора поздней империи Мин была «Битва у Красной скалы», сцена по мотивам легенды XI века. Подобные чаши, популярные в Азии, в XVII веке добрались до Парижа и Стамбула. Некоторых европейских писателей, таких как поэт Александр Поуп и эссеист Джозеф Аддисон, беспокоил тот факт, что женщины готовы были продать душу за фарфоровую чашку, ведь им казалось, что фарфоровые чашки превратят их жилище в настоящий дворец. Повсеместное уважение европейцев к китайской цивилизации было достаточно сильным, потому китайский фарфор действительно был признаком утонченного вкуса и добродетели. Что касается китайских производителей фарфора, то они не только были мастерами высшего уровня, но и легко приспосабливались к изменениям на рынке. Они быстро отреагировали на растущую популярность китайских мотивов у европейцев и активно снабжали последних столь желанными «восточными» товарами. Как правило, эти товары, если рассматривать их в контексте всей китайской продукции, не относились к первосортным. В Кантоне европейские купцы начали предлагать собственные идеи дизайна для фарфоровых изделий, однако в начале XVIII века их исполнение все еще было полностью сосредоточено в местных художественных цехах. Узоры и стиль посуды очень быстро менялись. То, что было на пике моды в прошлом году, в нынешнем совершенно устаревало. Рынки разделились. Европейские посредники отвозили непроданные товары в американские колонии.