Евреи в годы великих испытаний - страница 19

– Вы не читайте нам лекции, а давайте показания.

В конце судебного заседания не выдержал Якир. Обращаясь к судьям, закричал:

– В глаза мне посмотрите, в глаза! Неужели не видите: всё, что здесь говорится про нас, – ложь?!

Его порыв пригасил Примаков:

– Брось, Иона! Перед кем бисер мечешь? Или ты не понимаешь, кто тут сидит?

Судебное заседание длилось всего лишь четыре часа. По тридцать минут на каждого обвиняемого!

Через несколько часов все были расстреляны.

Такие подробности Юрию Геллеру стали известны от комдива М.Ф. Лукина и сотрудника Генштаба В.С. Голушкевича, которые присутствовали на процессе.

К середине тридцатых годов XX века культ Сталина достиг в СССР гигантских размеров, и все или почти все крупные военачальники не упускали случая продемонстрировать свою преданность генсеку. В 1934 г., выступая на XVII съезде партии, Тухачевский тоже не поскупился на дифирамбы в адрес «великого вождя». Но вся эта верноподданность практически не повлияла на разгул кровавой вакханалии, развязанной Сталиным.

Диктатор убирал соперников и тех, кто в той или иной степени был ему не угоден, избавлялся от людей ярких, самостоятельно мыслящих. Ему нужны были покорные исполнители, люди-винтики, нужен был тотальный страх, на котором держалась его власть.

Созданная по всей стране и в армии атмосфера всеобщего доносительства приводила к тому, что людей сажали и расстреливали просто так.

Часто задают вопросы, почему военачальники, имея реальную силу, не восстали? Ответ может быть один. Тоталитарный режим растлевал и тех, кто в боях не раз проявлял личную храбрость. Ревностно служа неправедной власти, военачальники изначально попирали извечные нравственные ценности.

Не составил исключения и Тухачевский. Обладая недюжинным интеллектом, он не мог не задуматься, почему восстали кронштадтские моряки, недавние активные участники Октябрьского переворота, и тамбовские крестьяне? Или не понимал, что продразверстка в деревне – форменный государственный грабеж? Конечно же понимал и ради карьеры делал все, что ему велели Ленин и партия, в которую он вступил в 1918-м. При новой власти рассчитывал сделать быструю карьеру.

Поправ честь русского офицера, интеллектуал Тухачевский не погнушался ролью карателя. С жестокостью опричника подавлял восстание в Кронштадте, издавал людоедские приказы, согласно которым крестьян на Тамбовщине (граждан своей страны!) травили газом, сжигали деревни, расстреливали заложников…

Когда в 1930-м начались аресты «военспецов», ни за одного из них член Реввоенсовета Тухачевский не вступился, хотя многих хорошо знал.

Так вели себя и участники Военного совета, из состава которого Сталин подобрал судей для скорой расправы.

Несчастные! Они еще не знали, что своей беспринципностью, предательством боевых друзей подписали и себе смертный приговор.

Почти все участники того Военного совета были расстреляны.

К 1920 г. в Красной Армии на высших командных должностях, которые по сегодняшней терминологии можно назвать генеральскими, было более 200 евреев. Достичь высокого воинского звания, особенно еврею, как и во все времена, было не просто. Для того чтобы достичь генеральской карьеры, нужно было быть физически крепким и сообразительным солдатом, пройти сложную процедуру аттестации, проявить мужество в бою, высокие показатели в учении. Представление к очередному званию обязательно сопровождалось военно-политической характеристикой, которую необходимо было заслужить безупречной службой. В положительной характеристике обязательными были такие тезисы: «…грамотный командир… пользуется уважением подчиненных… скромен в быту… делу Ленина – Сталина беззаветно предан». В личном деле каждого офицера и генерала можно обнаружить десяток подобных характеристик. Они составлялись и при представлении к наградам.