Я ощутимо вздрагиваю – не от испуга, а скорее от вторжения реальности в оцепенение, охватившее меня минутами ранее.
– Мисс Ричардс…
– Миссис Ричардс, – машинально поправляю я, чувствуя укол раздражения, и поворачиваю голову к нарушителю желаемого мною уединения с отцом.
Щурюсь от солнечного света, разглядывая незнакомца. Передо мной серьёзный мужчина лет сорока непримечательной внешности, одетый с иголочки. Он медленно опускает руку, затянутую в чёрную кожаную перчатку, и сочувственно кивает.
– Прошу прощения, миссис Ричардс, я… Не отниму у вас много времени, – невозмутимым тоном и с небольшой паузой молвит он, внимательно, но без тени лишних эмоций оглядывая меня в ответ.
– Сегодня все умудрились отнять моё время, не дав толком проститься с отцом, – ворчу я и отхожу на шаг от могилы, уже не скрывая своей злости, и грубо добавляю: – Кто вы и что вам нужно?
Но мой порыв не трогает мужчину, который отступает вслед за мной. Его лицо с тонкими невзрачными чертами не выражает ничего, хотя голос сохраняет вежливость. Не напускную.
– Понимаю, миссис Ричардс, но боюсь, у нас нет возможности ждать, – «нас» странно режет слух, будто и я вплетена в это слово, и, нахмурив брови, собираюсь возразить, но не успеваю. – Меня зовут Энтони Смит, я помощник сеньора Рамиреса. Мистера Рамиреса, если угодно.
Я складываю руки на груди, со скепсисом готовясь слушать дальше, – неужели сейчас подходящее время, чтобы говорить о желании своего босса получить адвокатские услуги? Ведь э́то же собирается озвучить Смит, не так ли? Кто бы ни был этот неведомый Рамирес, человек он явно бестактный, раз посылает ко мне своего помощника, едва закончились похороны.
В это мгновение Смит оборачивается, всматриваясь вдаль через плечо; я на автомате кидаю взгляд следом, обнаруживая, судя по всему, то самое живое воплощение бестактности. Но расстояние слишком большое, и на подъездной дорожке, усеянной автомобилями, я вижу лишь высокую фигуру мистера Рамиреса в чёрном пальто с высоким воротником, еле различая кивок в сторону своего помощника. И он тут же скрывается в салоне медленно подкатившего, начищенного до блеска, «мерседеса».
Энтони Смит возвращает ко мне своё внимание, продолжая ровным тоном:
– Мистер Рамирес желает встретиться с вами сегодня вечером, чтобы обсудить одно деловое предложение. Ресторан «Нобу». Вы будете готовы к шести вечера, мэм?
От неприкрытой манипуляции в словах у меня приоткрывается рот в удивлении, смешивающимся с нарастающим бешенством.
Да какого чёрта?..
Собственно, это я озвучиваю вслух, яростно выдыхая вслед:
– С чего вы и ваш… руководитель взяли, что можете, во-первых, так просто врываться с предложениями, не дождавшись, пока остынет земля на могиле, а во-вторых, общаться со мной, словно предъявляете ультиматум?!
Последние слова чеканю так, что между нами почти звенит напряжённый воздух, но Смит лишь поджимает тонкие губы. Я истолковываю это по-своему и, переведя дыхание, решительно заявляю:
– Передайте мистеру Рамиресу, чтобы он для начала взял уроки этикета или же поработал над чувством такта. И только потом посылал своих людей ко мне с предложениями. А теперь, с вашего позволения, мистер Смит…
Порывистым движением обхожу его замершую худощавую фигуру, не заботясь о реакции на сказанное и совершенно не думая ни о чём, кроме желания уйти. Внутри неугасаемым гейзером клокочет гнев, и я ощущаю, как на щеках проступают алые пятна.
