– Принеси аптечку, она на кухне в верхнем шкафчике, – устало просит парень, откидываясь на спинку дивана. Только сейчас я заметила, что на нем живого места нет. Хён Кук весь в ссадинах и синяках.
– Т-ты это чего? – я подхожу к нему ближе и осматриваю ранки на лице, разумеется, совершенно не волнуясь за него. Уверена, он получил по заслугам.
– Блин, неси аптечку! – громкий крик оглушает меня, и я пулей несусь на кухню и принимаюсь в спешке открывать все дверцы шкафчиков, ища необходимую коробку.
Руки трясутся, ноги подкашиваются. Я возвращаюсь обратно в гостиную и ставлю аптечку на столик у дивана, озадаченно поглядывая на Хён Кука. Он сбрасывает куртку и снимает через голову футболку. На голой спине виднеются новые ушибы и красные пятна, которые завтра определенно приобретут синий окрас.
– Боже… – шепчу я против воли.
– Помогай, – Чон откидывает футболку и хватает со стола аптечку. – На, – вручает он мне ее и садится на край дивана.
Он ждет от меня помощи. А что я? Я стою как вкопанная и испуганно на смотрю на его раны.
– Мне долго еще ждать?
– А, сейчас, – заторможено произношу я и принимаюсь за поиск необходимых средств: смачиваю ватку спиртовым раствором и легонько дотрагиваюсь до ранки на спине.
Хён Кук шипит и начинает дергаться.
– Больно? – я осторожно продолжаю, прикусывая нижнюю губу.
– Плевать, переходи на переднюю часть, – Чон поворачивается и открывает моему взгляду свою подкачанную грудь, на которой красуется не меньше ушибов, а я, сглотнув, выбрасываю старую ватку и беру в руки новую.
– Эй, – расширяю глаза я, когда парень подхватывает меня за талию и усаживает к себе на коленки.
– Так удобнее, – строит невозмутимое лицо он.
– Так неудобнее, – я пытаюсь слезть, но Чон меня останавливает.
– Не беси. Давай, обрабатывай.
Какую бы я неловкость ни испытывала, сидя в такой позе, мне удалось обработать все ушибленные места и раны на парне. Я видела, как его взгляд скользил по моему лицу, шее, спускался ниже. Это меня дико смущает и совсем не нравится. Я не одна из его «деток», которые позволят на себя так смотреть. Закончив с ролью сестры милосердия, я поднимаюсь на ноги и поправляю одежду, с презрением смотря на спасенного.
– Я пойду в общежитие, – предупреждаю я.
– Нет. Уже поздно, переночуешь у меня, – уверенным и одновременно строгим голосом отвечает он.
– Нет. Я ухожу.
– Нет. Ты поднимаешься на второй этаж и ложишься спать.
– Нет. Я ухожу, – повторяю я.
– Окей, вали ты уже, куда хочешь, – равнодушно бросает напоследок Хён Кук и поднимается по лестнице.
До общежития я добираюсь без приключений и почти сразу засыпаю в холодной кровати. Дженни не было в комнате, но меня ее ночные прогулки совсем не удивляют.
Мне не хочется думать о сегодняшнем дне, мне не нравится видеть в голове образ Чона.
* * *
Будильник нещадно звонит.
Утро. Оно так быстро наступило, что хочется выть в подушку. Хотя и сны были не лучше, с них постоянно Он…
– Выключи, – сонно бормочет подруга. – Пожалуйста, у меня голова раскалывается.
– Ох… – устало вздохнув, я стягиваю с себя нагретое одеяло и выключаю будильник. – Пила? – Я подхожу к столику и наливаю из прозрачного графина этой бедняжке стакан воды.
– Ага, перебрала немного, – тянет руки подруга.
– Ну ты даешь. А с кем на этот раз?
– С Марком, – сипло проговаривает и залпом осушает стакан Дженни.
– Ты неисправима, – цокаю языком я и стягиваю с нее одеяло. – Давай вставай, на пары опоздаем.
