– Таких, кто считает, что водиться с остальными – это не их уровень. У тебя всё на лице написано. Надеюсь, что мне просто показалось.
Девушка улыбается, как будто ничего такого и не сказала. Жене сложно её хоть в чем-то обвинять, потому что в её словах есть смысл. Как бы её не пугало всё это и не казалось бессмысленным – здесь живут по определённым правилам, и ей нужно под них подстроиться. Насколько это возможно.
– Спасибо.
– Было бы за что! – смеётся девушка, поглядывая на парней у раковины, которые по очереди умывают лицо, опираясь друг на друга – им явно не до них. – Мы одна большая семья против общего врага.
Смех девушки, кажется, отлетает от стен, накрывая Женю с головой. Она наверняка говорит о Тени, но почему-то Женя испытывает к нему сочувствие. Даже если он и ведёт себя с ней странно, заставляя злиться и выходить из себя, это не означает, что все должны быть против него. Отчего-то ей кажется, что Тень совсем не прост – ни как комендант, ни как человек.
Она сама до конца не понимает, откуда у неё такое ощущение, но что-то в его комнате навело её на подобные мысли. Даже камень, который она украла. Интересно, как быстро он заметит пропажу и что предпримет? Женя почти уверена, что он может подумать на неё. Вряд ли он часто водит к себе в комнату посторонних людей.
«А если и водит, разве меня это касается?» Саша ругает себя за излишнее любопытство и вообще мысли, связанные с Тенью.
– Парни, пойдём!
Девушка, улыбаясь, отходит от стола, забирая с собой два тела – на людей они сейчас мало похожи. Женя быстро допивает йогурт, боясь и одновременно ожидая, что Тень вернётся. Ей хочется отплатить той же монетой, как минимум, съязвить, хотя это совсем не в её характере.
Женя оборачивается всего лишь раз, уже будучи перед дверью своей комнаты, но коридор пуст. Она нервно усмехается – Тень совсем её запугал. И запутал.
Со стороны других комнат доносится всё больше звуков – общежитие постепенно просыпается. Из-за двери доносится:
– Пристрелите меня.
Зайдя к себе, Женя застаёт девчонок в туалете. Маша, склонившись над унитазом, содрогается всем телом. Кира поддерживает её волосы, поглаживая по спине и приговаривая:
– Выходи, дрянь, выходи.
Женя не знает, что делать в таких ситуациях – никто в их семье ни разу не нуждался в подобной помощи. Саму же Женю тошнило всего раз после несвежей молочки.
Кира замечает её, хмурится, а потом командует:
– Не стой столбом, принеси стакан воды.
Женя на секунду теряется, но выходит из комнаты, надеясь, взять стакан на кухне. Оглядываясь на дверь и боясь опоздать, Женя врезается в кого-то. Человек удерживает её от падения, сжав плечи.
– Осторожно! – перед Женей стоит улыбающийся Димон. – Куда ты так спешишь, Жека?
Её снова дёргает от вариации собственного имени, но она решает, что сейчас не время учить Диму манерам.
– Машу тошнит, я за водой.
На этот раз на кухне есть народ – кто-то готовит, кто-то сидит за столом, лениво перебрасываясь фразами. Женя протискивается между парой незнакомых девушек и берёт стакан с полки. Споласкивает его и наливает воды из бутылки, стоящей возле раковины, надеясь, что она питьевая. Понюхав её, Женя собирается уходить, но дорогу ей преграждает девушка.
– Ты это куда собралась с чужим? – спрашивает та, сложив руки перед собой.
– Там… Маше плохо, я принесу обратно. Честно.
Женя теряется. Понимает, что нарушила какие-то правила, но как себя вести в такой ситуации – не знает.
