Эйдос непокорённый - страница 28

Малейший шорох листьев под ногами заставляет вздрагивать, нестись сломя голову, не чувствуя, как цепляюсь одеждой за ветки, как спотыкаюсь о корни и обдираю руки. Мне срочно нужен свет, и я нахожу его в оранжерее. Тусклый блеск неоновых хвощей делает это влажное место спасительным островом. Я забиваюсь в угол между стеклянной стеной и стеллажом с инструментами, пытаюсь отдышаться, прийти в себя, прислушаться. Пульс зашкаливает. Куда дальше? Как найти то самое место в тёмном лесу? Пока думаю, прислушиваюсь. Погони вроде нет, для садовника слишком рано или поздно, ведь я понятия не имею, который час. А вот его серый балахон, висящий на вешалке, сгодится, чтобы прикрыть мой яркий наряд. Прячусь под ним. Теперь я как раздутый многослойный овощ капура. Становится ещё жарче, но зато спокойнее.

Чтобы отправиться в неизвестность, не хватает лишь света, в гуще зарослей попросту не видно куда идти. Пара шагов и я спотыкаюсь о верёвки лиан. У них огромные листья, под которыми мы с Максом прятались, как в шалаше. Узнаю это место. Здесь остались призраки нашего тайного союза. Сговора против обители, в котором мы позволяли себе всё, что запрещено мужчине и женщине. Рисковали, экспериментируя почти каждый день, нами двигало любопытство и новизна ощущений, о которых в Аллидионе не принято даже думать. Тогда между нами возникла глубокая связь. Но теперь от неё ничего не осталось.

Минуя лианы, я осторожно подбираюсь к небольшому пятну света и удивляюсь – всего лишь светляки, налипшие на палку с натянутой сеткой для отлова насекомых. Сгодится, чтобы отыскать в скале дыру. Прикрываю мерцающий факел плотным листом от лианы, чтобы не так ярко светил, прячусь в кустах, прикидываю путь к стене и, ориентируясь на положение оранжереи, начинаю продвигаться к выходу. С каждым шагом мысленно умоляю сердце стучать тише, вслушиваюсь. Иногда мерещатся шаги и разговоры, хотя вокруг никого.

Прямо передо мной, наконец, вырастает отвесная скала. Я близка к спасению и тороплюсь. Ещё несколько шагов, и я врезаюсь в заросли сладко-пахнущей сапты – холм, покрытый снегом голубых лепестков. Кажется, это и есть то самое место, надеюсь, там найдётся лазейка.

Раскидистые деревья растут до самой вершины, но ещё слишком темно и ничего не понятно. Нужно забраться наверх, найти трещину. Шорох за спиной заставляет вздрогнуть. Внутри всё замирает, я оборачиваюсь.

Безымянный хмуро пялится на меня из-под капюшона. Как он умудрился выследить меня? Выглядит сердито. Я ударила его железкой, и договориться по-хорошему уже не получится. Остаётся одно – проверить, сколь быстро я карабкаюсь по скалам, и сможет ли он догнать.

Я разворачиваюсь, чтобы удрать, но врезаюсь носом в другого святошу с кровоточащей раной на лбу. Кого же я ударила? В полумраке не разберёшь, все Безымянные похожи. Я зажата с обеих сторон. От запаха крови во рту становится солоно и уже не до святош. Пока пытаюсь справиться с тошнотой, тот, что с разбитым лбом, успевает поймать меня за плечо, забрать светильник, нащупать и ухватить болтающуюся цепь с не пристёгнутым браслетом. В руке у него длинный прут, электрохлыст. Выследили они меня по светлякам, или как-то ещё, неважно. Меня вернут в келью и второго шанса на побег уже не будет. Плохо дело.

– Что за выходки, Святой брат? – возмущается ушибленный святоша с кровавой раной на лбу. Сильно я его. Не узнаю голоса, это не жрец, наверное, сторож. – Батья-Ир велела стеречь её, а не выгуливать!