Пышная похоронная процессия направилась в сторону кладбища. Не без любопытства брат Кадфаэль разглядывал челядинцев покойного, начиная от Джона Лонгвуда и кончая совсем еще юным деревенским пастухом. Все говорило о том, что Итон процветал под управлением Джона и его жители были довольны своей судьбой. Так что у Хью имелись все основания не беспокоиться. На похороны пришли и соседи, среди них Фальк Эстли, жадно оглядывавший владения Люделов, которые намеревался заполучить в свое пользование, в случае если намечавшийся брак его дочери не сорвется. Кадфаэль видел его пару раз в Шрусбери – крупный, начинающий полнеть осанистый мужчина лет под пятьдесят, движения замедленные – полная противоположность неугомонной, неистовой женщине, с мрачным видом стоявшей над могилой своего сына. Рядом с ней замер Ричард, бабушкина рука лежала у него на плече – скорее рука хозяйки, а не защитницы. Глаза мальчика были мрачны, как могила, которая отверзлась, чтобы вот-вот поглотить тело его отца. Одно дело, когда смерть далеко, и совсем другое, когда она прямо перед тобой. До сей минуты Ричард не вполне еще понимал всю бесповоротность этого разрыва и этой потери.
Бабушка так и не сняла своей руки с плеча внука, когда процессия плакальщиц потянулась обратно в манор, где в доме были накрыты столы для поминок.
Старческие пальцы леди Дионисии, длинные и крепкие, намертво вцепились в ткань плаща мальчика. Бабушка провела внука среди гостей и соседей, не особенно подталкивая его, но властно, как бы показывая всем, что он здесь хозяин и главная персона на похоронах своего отца. Ничего худого в этом не было. Впрочем, Ричард и без того был вполне осведомлен о своем положении и мог дать отпор любым посягательствам на свои привилегии. Брат Павел наблюдал за всем этим с некоторой тревогой и шепнул Кадфаэлю, что надо бы увезти мальчика отсюда еще до того, как разъедутся гости, а иначе они рискуют вернуться в обитель без него, поскольку свидетелей уже не будет. Вряд ли мальчика станут удерживать силой на глазах священника и приезжих соседей.
Кадфаэль разглядывал прибывших в Итон: кое-кого он никогда раньше не видел. Вот двое монахов в серых одеждах, приехавшие из монастыря Савиньи, что в Билдвасе, расположенном в нескольких милях ниже по реке, за Лейтоном. Монастырь пользовался покровительством Люделов. Вместе с монахами был еще один человек, державшийся скромно, но достойно, и Кадфаэль не сразу догадался, кто это такой. Тот был в черном монашеском одеянии, выцветшем и порядком заношенном, нестриженые темные волосы спадали ему на отворот капюшона, на плече поблескивали в солнечном свете две-три металлические бляхи, свидетельствовавшие о том, что обладатель их совершил, видимо, не одно паломничество в Святую землю. Быть может, в монастыре поселился какой-нибудь странствующий монах? Вот уже лет сорок, как Роже де Клинтон, епископ Личфилдский, основал монастырь Савиньи в Билдвасе. Эти трое свидетелей как раз то, что надо. В их присутствии не будет никакого насилия.
Наконец брат Павел приблизился к леди Дионисии и учтиво, но настойчиво потребовал мальчика обратно, однако та не собиралась сдаваться просто так.
– Брат Павел, – сверкнув очами, произнесла она деланно ласковым голосом, – я прошу позволения оставить Ричарда, пусть он переночует дома. У него был такой тяжелый день, и, наверное, мальчик очень устал. Не надо бы ему уезжать до утра.
