Я медленно перевела взгляд на Женю и хотела уже ляпнуть невразумительное, как язык прилип к небу.
Еникеев сорвал с себя в прямом смысле слова футболку и стоял передо мной обнажённый по пояс. От этого зрелища недалеко было заработать разрыв влюблённого сердца.
— Не против, если я искупнусь? Давно не плавал в этой речке, — последнее он произнес с привкусом горечи.
Я мотнула головой вправо-влево, не отрывая от него взгляда.
— Н-не против, — но тут же ожила, — только не долго. А то… простудишься.
Но Женя уже не слышал меня, не успел зайти в воду, как тут же юркнул в нее.
На самом деле, лето было не душное, с ветерком, а вечером, сидя возле речки, одолевали мурашки по коже.
А Женьке хоть бы что. Плескался как рыба в воде, минут так двадцать. Ох, как же я была зла на себя из-за своего положения. Сейчас бы тонула, включив свое актерское мастерство, а он бы спасал, делал бы искусственное дыхание и...
Ничего бы этого не было. Боялась близости с ним, как огня, хоть и хотелось, и кололось. Что в голове у Еникеева, сложно было понять, не говоря уже о воображаемых поцелуях с ним.
— Жень, — обратилась к нему, когда Посейдон соизволил выйти из воды.
— Что?
Он не вытирался, так и стоял мокрый в шортах, потряс головой в разные стороны, чтобы стряхнуть с волос капли воды, ведь никакого полотенца мы не взяли.
— Почему ты приехал?
Вопрос интересовал меня с нашей первой встречи спустя годы.
Я думала, он будет тянуть с ответом или уворачиваться.
— Я ведь уже говорил: проведать отца, бабушке доставить радость своим присутствием, вас заодно увидеть.
— Увидел?
— Ага.
Да, не к чему было придраться, однако:
— Хорошо, почему ты сейчас не во Франции?
Попытка перефразировать вопрос — не пытка.
Он вытер рукой лицо и усмехнулся.
— Я наказан.
— Приехать сюда — это наказание?
— В какой-то степени.
Женька тот еще был шутник.
— Тогда я уже как год «наказана», поскольку никуда не выезжала отсюда за это время.
Я рассмеялась, а он подошёл ближе, и по глазам было видно, что Еникееву невесело.
— Разве ты не рада видеть меня?
— Почему же, рада, — опешила от его вопроса.
— Тогда, что за расспросы, Ежевика?
— Тогда, за что несешь «наказание»?
Он посмотрел на мои губы и облизнулся, затем взгляд замер на моих глазах. Вода стекала по его лицу, кап-кап, и прямо приземлялась на меня, оставляя пятна на футболке.
Отличный момент для того, чтобы дотронуться, очертить пальцем губы, скулы и притянуть к себе для поцелуя. Но что-то мешало. Что именно?
Недосказанность. С обеих сторон. Я любила во всем порядок и ясность, и пускаться во все тяжкие было не для меня, хоть и часто хотелось послать все к черту. А потом жалеть? Уже однажды между нами возникало подобное недоразумение. Не хотелось больше примерять на себя это чувство.
— Меня выгнали из колледжа, — ответил Женя и сжал губы. Как будто поставил на этом точку.
Как? Женьку? Он же был всегда таким положительным, умным и ответственным. Чего-чего, а такого поворота я не ожидала.
Скрашивая неловкую ситуацию, парень копошился с футболкой и натянул на свое тело. Отсутствующим взглядом он давал понять, что не собирался более развивать эту тему, а я своими вопросами только давила на больную мозоль.
— Пора возвращаться домой, Ежевика, уже темнеет.
Похоже, что сегодняшний замечательный вечер был на этом окончен.
8. Ценный кадр
Прошло две с половиной недели, я сдала четыре экзамена и почти все зачеты. Оставался один зачет, который зависел от результатов практики, считай, что он уже был в кармане, вот только дополнительную оценку нужно было заработать.
