В это время входят генерал Епанчин и Евгений Павлович Радомский, молодой человек, только что вышедший в отставку. Следом за ними вваливается странная компания очень молодых людей; среди них – Ипполит Терентьев, Келлер из свиты Рогожина, некто Бурдовский, весьма косноязычный и претенциозный молодой человек. Суть их претензии и требования «прав» сводятся к следующему. По наущению стряпчего Чебарова Антип Бурдовский объявил себя незаконным сыном Павлищева и требует от князя возмещения материального ущебра в большом размере, поскольку два года Павлищев платил за лечение князя за границей. Обнародуется статья Келлера, в которой содержится масса прямых указаний на князя, умышленно допущенных неточностей и непроверенных сведений, представленных как абсолютная истина.
Молодые люди требуют «совести» и «прав». Особенно горячится Ипполит; у него чахотка в заключительной стадии, он постоянно обещает, что скоро умрет. Князь однако же парирует выпад, хотя, к негодованию всех присутствующих, обещает потратить на Бурдовского десять тысяч. По поручению князя Ганя давно уже выяснил, что Бурдовский никак не может быть сыном Павлищева, а помощь больному Мышкину объясняется только странной любовью покойного Павлищева к убогим и увечным. Напротив, покойный заботился и о матери Бурдовского, потому что в молодости был неравнодушен к ее сестре.
Князь предлагает Бурдовскому дружбу и деньги, но Ипполит, непрерывно оскорбляя Мышкина, заявляет, что все предложено «в такой ловкой форме… что теперь благородному человеку принять их ни в каком случае невозможно».
Лизавета Прокофьевна теряет терпение. Она глубоко оскорблена тем, что присутствует при всей этой «галиматье», но еще больше ее возмущает смирение Мышкина, который, по ее словам, пойдет на следующий день к Бурдовскому и на коленях станет умолять его принять десять тысяч. Она обвиняет молодых людей в крайней неблагодарности и неумении вести себя. Напоследок она накидывается на Ипполита, но тот, объявив, что скоро умрет, принимается долго кашлять. Все начинают его жалеть и пытаются уложить в постель. Ипполит же совершенно на равных отвечает Лизавете Прокофьевне и даже заявляет, что считал ее, женщину втрое старше себя, «способной к развитию».
Ипполит тоже болен психически: он слишком резко меняет настроение, то предаваясь лирическим воспоминаниям о стене, на которую выходят окна его петербургской комнаты, то вновь принимаясь обличать окружающих. В результате князь просит Лебедева оставить Ипполита в доме ночевать, а приятели Ипполита ретируются, ни у кого не попросив извинения.
Когда гости уже стоят на лестнице, мимо проезжает экипаж Настасьи Филипповны. Она окликает Евгения Павловича, демонстрируя свои с ним близкие отношения, которых в действительности нет. Ее план – опозорить его перед Епанчиными; она знает, что Евгений Павлович ухаживает за Аглаей, и стремится расстроить этот брак, чтобы освободить Аглаю для Мышкина.
Со своей стороны Варя пытается устроить брак Аглаи с Ганей и получает, наконец, отказ от дома Епанчиных. Лизавета Прокофьевна требует у князя Мышкина отчета о его собственных отношениях с Аглаей, припоминает и посланное ей князем письмо. Мышкин клянется, что не собирается больше жениться на Настасье Филипповне, но говорит об этом не очень уверенно. Лизавета Прокофьевна же обещает со своей стороны воспрепятствовать браку князя и Аглаи (хотя никаких намерений князь пока не обнаружил). Она выясняет и то, что Бурдовский в крайне категоричной форме разорвал отношения как со своими приятелями, так и с самим князем и высокомерно вернул часть данных ему князем денег. Князь также информирует Лизавету Прокофьевну, что Аглая отказала ему от дома письменно. Та берет его за руку и тащит к себе на дачу.
