– Она же твоя дочь Фабио.
– Знаешь, я и не думал, что все может так обернуться, мне и в голову не приходило что однажды это все-таки произойдет.
– Ничего друг, ничего, разве кто-либо обвиняет тебя? Ты и сам рос убивая, поэтому-то ей ничего не осталось кроме как стать похожей на отца. Вон мой сын тоже не далеко ушел как видишь, весь в меня.
– Верно, все мы, кажется, думаем лишь о хорошем исходе, забывая, что у жизни другие планы, какая же она коварная штука эта жизнь, еще недавно я был лучшим в своем деле, а сейчас я отец и домосед.
– И не говори, я вон хлестал водку все свободное время как на пенсию ушел, чем я хуже пьянчуг что живут на улице? Жизни переворачиваются, недавно мы показывали пальцем смеясь над кем то, а теперь смеются над нами.
– Я слышал у тебя мать умерла год назад?
– Да, так оно и есть, не сочувствуй мне, я не сильно-то расстроен, все-таки не думал я что она так долго проживет и сумел уже усомниться в том, а переживу ли я ее? – Он расхохотался и его большой живот начал колыхаться от смеха, Фабио улыбнулся не зная, как реагировать на это, он не понимал Эрика.
– Все равно сочувствую Эрик.
– Что ж, в смерти нет ничего дурного, сколько мы живем сорок-пятьдесят лет? Кто живет семьдесят и сто живут. В молодости о смерти почти не думаешь, думаешь лишь о том или этом, «вот бы поскорее» и так далее. В средние года обзаводишься с семьей и живешь скорей ради них, тут тоже не до смерти, ну вот я выполнил долг перед жизнью, вырастил сына, построил дом, Бог с ним, дерево я не сажал, ну а дальше мне простите что делать? Тебе повезло Фабио, твоя еще не повзрослела, да и кто знает, чем же ей заниматься если не убийством? Все-таки здесь нужно подумать, как-никак чего она сама хочет? Страшное это дело Фабио, лишать других людей жизни, я учился только лечить их, поэтому-то не понимал никогда вас, своих пациентов.
– Мы и сами не понимали, что ж сказать, если умеешь только убивать, так никуда от этого не денешься, по крайней мере мы не могли от этого отречься, как ни пытались.
– Клеймо на всю жизнь, кем родился тем и пригодился.
– Как-никак, не число убитых терзают нас, убивают нас наши же собственные мысли, в один момент, мы и сами не замечаем, как война внутри нас заканчивается и когда мы проигрываем самим себе тогда-то и наступает смерть.
– Самообладание, дисциплина, правила, вы как хирурги, ну а как по-другому действительно? Не следуешь правилам, не держишь себя в руках рано или поздно это погубит тебя, исход не изменится пока мы сами не изменим его.
– Чего ж ты так завязал с практикой? – Спросил Фабио смотря на Эрика и замечая, как он стал неряшлив и полон, как оброс седой бородкой какая бывает у бродяг на улице. Штаны на размер больше, футболка, натягиваемая большим животом, и даже видно было, как он вдыхает и пузо выпячивается вперед и выдыхает пузо углубляется назад.
Эрик и сам не знал отчего все сложилось именно так, всю жизнь он следовал правилам: хорошему мальчику нужно учиться, хорошему мальчику нужно воевать, хорошему мальчику нужно идти в университет, а потом работать, жениться, растить детей, «теперь то хорошему мальчику что прикажете делать?» – Думал он. Осточертела ему жизнь, которую он пожертвовал ради кого-то другого, живя по общепринятым правилам, хоть и не переставал мечтать стать кем-то совсем другим, уехать подальше от всех забот и ограничений, где не будет всяческих причуд, стесняющих жизнь. Жизнью он был недоволен, но решил, что отдохнет от нее хотя бы в старости и перестанет идти на поводу у общества.
