Короче говоря, с Бетховеном еще можно примириться. Но Дима пошел дальше. Он уверял, что вода принимает гармоническую структуру, даже если над ней просто прошептать фразу «любовь и благодарность». Именно любовь и благодарность Дмитрий Сильвестрович предпочитал всем остальным добродетелям еще с институтских времен, и – о чудо! – именно эти два слова оказались великим водным колдунством! Необходимо отметить: вербальное облагораживание воды оказалось отнюдь не праздным занятием. Зашептанная жидкость чудесным образом приобретала всякие уникальные свойства, а затем принималась творить чудеса и лечить разный насморк и сифилис. Деревенские бабки, передававшие свои волшебные наговоры из поколения в поколение, веками маялись дурью. Ведь всего два слова – «любовь» и «благодарность», – сказанные над стаканом воды из-под крана (а на газировку действует? А на Perrier?), обеспечивают ничуть не менее действенные лечебные эффекты.
Ну что тут скажешь? В такую магию я не верю! Почему? А в ней нет красоты. Нет древней силы. Она не пахнет ни сырым мхом, ни жарким ветром степи, ни даже паленой кроличьей лапкой. Она не впитала в себя дух дороги и времени. Я чувствую в ней лишь аромат, подобный тому, какой распространяет вокруг себя прекраснодушный и блаженный идиот, застигнутый врасплох окружающим миром. Как правило, это всего лишь запах застарелого пота, несвежего белья и засохшей мочи. Представьте себе на секунду некоего нетщательно вымытого человека, который невнятно бубнит что-то про «любовь» и «благодарность» над своим борщом в какой-нибудь рыгаловке на окраине Питера. Представили? Теперь вы понимаете, что я имею в виду.
Пока мой не закостенелый в своих предубеждениях друг дрейфовал от одной сомнительной теории к другой, я смотрел на ситуацию с улыбкой, но без опаски. В конце концов, Дима закончил физматшколу. Его там научили мыслить широко, а в качестве побочного эффекта привили уважение к преферансу, что лично я ценю намного больше, чем любовь и благодарность. Но наш герой всегда был человеком скользящего контекста, поэтому просто не мог долго оставаться на месте, ограничившись лишь псевдонаучными дисциплинами. Одно цепляет другое. Стимул порождает реакцию. Попав в бурную стремнину событий, любой из нас рано или поздно оказывается в самом центре воронки. Хотел Дима того или нет, но водоворот судьбы потащил его с остервенелой неизбежностью прямиком в пучину всего оккультного и трансцендентного, где мой товарищ теперь и погряз без малейших шансов на спасение.
О нет, не следует путать Миронова с теми неопрятными магами, которые, сидя по лесам, обсуждают методы призыва бытовых демонов. Он вовсе не из тех, кто носит пушистые волосы ниже плеч, убранные за плетеный ободок, и бормочет в метро защитные заклинания, опасаясь внезапной атаки из тонкого слоя реальности. И он не проводит время, погруженный в магический транс, отстукивая медитативный ритм на большом барабане. По крайней мере, не каждый день. Не рисует пентаклей повсюду, не строит капищ и не жрет летучих мышей. Не практикует жертвоприношения.
В общем и целом, Миронов вполне может сойти за обычного человека. Медицина бессильна ему помочь, потому что не способна поставить диагноз. Для сумасшедшего Дима паталогически нормален, но нормальным человеком его точно не назвать.
