Фаербол на палочке - страница 32

Дракончик принюхался, оскалился и ослепительной стрелой впился в ладонь Дани – в то место, где остался небольшой ожог от зажигалки. Рука вспыхнула болью, но уже через миг та утихла, а мышцы почувствовали приток неимоверной силы.

Дракон отскочил и что-то крякнул.

– Надо проверить, – сказал мальчик.

Подошел к столу, где рядом с микроскопом стояли десятки маленьких колб на подставке. Все они были закрыты пробками. Для чистоты эксперимента Даня выбрал самую маленькую – блестевшую ярким рубиновым цветом.

Он аккуратно вынул пробку, поднес колбу к носу. Жидкость пахла резко и неприятно. Даня поставил ее на угол стола и решил провести эксперимент. Напрягся, вспоминая заклинание, которое ему когда-то подсказала Ведьма. Впрочем, она говорила, что сами по себе слова ничего не значат, ведь универсального текста призыва фаербола не существует. Нужно лишь, чтобы слова шли от сердца.

– Только надо правильно настроиться, – пробубнил он. – И обязательно говорить в рифму!

Даня сделал полшага назад, вытащил зажигалку из брюк, прикрыл глаза и с выражением стал читать по памяти стих:

– Там, где тени легки и молчат,

Призови силу огня.

Рукой ее вверх, словно меч, направляй,

Всю мощь ей собрать веля…

Чиркнул зажигалкой и поднес ее к колбе. Однако огонек мгновенно погас, а пробирка продолжила хранить свое красное содержимое.

– М-да, – пробормотал Даня. – Рифмоплет из меня не лучше мага. Надо придумать что-то другое… Более сильное. А если так?

Встань среди ночи безмолвной в тиши,

Ветер прошепчет: «Поверь и дерзай!»

Руку повыше ты к небу тяни,

И огонь всем скажет: «Банзай!»

Ветерок действительно откуда-то появился, но вместо того, чтобы раздуть пламя, он попросту сдул с зажигалки огонек. Дракончик покачал головой и разочарованно вздохнул.

– Ерунда какая-то, – согласился Даня.

На этот раз, впрочем, он сердиться не стал. Насупился и вспомнил, что магия огня очень близка магии крови. Он нерешительно посмотрел на ладонь, которую укусил дракончик, и увидел две крупные капли крови, что набухли в ранках.

– Сейчас или никогда, – проговорил Даня.

Хотя где-то на краю сознания ему показалось, что слова эти были сказаны не его сердцем, а висевшим рядом дракончиком. Но мысль мелькнула и пропала. Он поднес руку к пробирке и смазал ее края кровью. Почему-то в ранке сильно защипало, будто капнули йода. Сжав зубы, мальчик встряхнул руками и даже попрыгал, словно боксер, готовившийся к главному бою в жизни.

Даня крутанул колесико, дождался, когда пламя начнет гореть ровно и сильно, поднес зажигалку к смазанным кровью краям колбы и стал читать строки, которые буквально загорались причудливой вязью в его воображении. Он увидел их так ясно, что мог не мямлить, а говорил громко и максимально четко, как тренер на уроках физкультуры:

Во мраке жуткой ночной тишины,

Свет звезд ты в душе разожги,

Сиянье комет сведи с вышины,

Пусть отступят в страхе враги!

Кровавый огонь ты создай из ничто,

Путь пламя бушует во тьме!

И вырвется кровь, и не сможет никто

Устоять перед ней при Луне!

Из пробирки с бычьим ревом вырвалось яростное пламя. Оно было даже не оранжевым или красным, а ослепительно-белым, словно его соткали из той же материи, из которой делают молнии. Столб огня с шипением устремился вертикально вверх, лизнул потолок, откуда тут же посыпалась опаленная штукатурка. От ударной волны все соседние колбы слетели со своих держателей. Некоторые даже разбились, расплескивая по полу темно-красную жидкость. Мальчика отбросило назад, и он пребольно ударился спиной, в мгновение ока распластившись на полу, ослепший и испуганный.