— Тунгус, ну так нельзя же! Ты представляешь, сколько народу погибнет?
На моё возмущение я услышал лишь очередную глупую песенку:
— Я диверсант, Вади-и-ик, а это значи-и-ит, что не страшат меня не горе-е-е, не беда-а-а-а…
И тут дверь оружейки открылась, на пороге стоял суровый эльф, с погонами старшего лейтенанта. Видимо, какой-то начальник. Потому что первое, что он сделал, это гневно гаркнул трупу на полу:
— Что за бардак… — так удивлённым и умер.
— Вот так вот, талант не пропьёшь, — Тунгус явно был доволен тем, что на этот раз убил противника с одного удара. — Ручки-то помнят!
Оттащив труп офицера поближе к шкафу с остатками взрывчатки, Тунгус грустно похлопал того по плечу и сокрушённо выдал:
— И молода-а-ая, не узна-а-а-ет, какой у парня был конец…
— Да ты отмороженный псих!
— Эх, Вадик, ты ещё настоящих отморозков не видел. Есть у меня один друг, так про него сам глава Земного ада сказал: «Не вздумайте его к нам пускать». Думается мне, если он умрёт, то в рай его не пустят. Так что выделят ему в аду особняк с бассейном и кондиционером, чтоб не потел, и самых отвязных грешниц подселят, чтоб не скучал и гулять не выходил.
— Интересные метафоры…
— Это не метафоры, — злится Тунгус. — Ладно, некогда мне с тобой лясы точить, пошли спасать твою сеструху со стальными яйцами, и дядьку, который вырастил слюнтяя.
— Я не слюнтяй!
— Ага, рассказывай… Эльфятинку он пожалел, — и тоненьким голоском проконючил: — Дядя Тунгус, не убивай плохих дядей, давай перевоспитаем! — и тут же добавил: — Щаз, всё сделаем. Пусть их в аду перевоспитывают.
Закрыв за собой дверь оружейки, мы отправились на поиски камер сестры и дяди. На этот раз, не встретив никого по дороге.
Открыв всё той же ключ-картой дверь к сестре, Тунгус в очередной раз помянул не пуганых идиотов и, сплюнув, пообещал:
— Ничего, я вас научу диверсантов бояться, совсем расслабились, одним ключом и камеру и оружейку открыл. Кошмар.
Сеструха, услышав шум, испуганно вскинулась на нарах и в страхе забилась в угол. Но тут щурясь от резко вспыхнувшего в камере света, увидела, кто стоит перед ней.
— Братишка! — вскочив на ноги, бросилась к нам, заливаясь слезами, — Вадик, я уже думала, не увижу тебе перед смертью…
— Сильно тебе досталось, — Тунгус отодвигает от себя Аню, с опухшими синюшными губами и левым ухом фиолетового цвета. — Идти сможешь?
— Куда? — удивляется сестра.
— У нас побег, — усмехается Тунгус. — Так что сперва заберём дядю Олега, а потом рвём когти.
— Нас всё равно поймают… — обречённо вздыхает сестра.
— Не поймают, у меня есть план, сюда же я дошёл. Просто поверь мне. Ты же веришь своему брату?
— Не верю, — стиснув зубы, выплёвывает из себя сестра, — но лучше сдохнуть в бою. Так что я с тобой, Вадик.
— Молодец, — Тунгус слегка хлопает Аню по плечу, чтоб взбодрить, но та лишь шипит от боли. Кажется, на ней нет живого места. Оказывается, меня били не так усердно как её.
— Это логично, — отвечает мысленно напарник. — Ты так, сбоку припёка в этом деле, а она, главное действующее лицо.
Обрадовавшись винтовке чуть ли не сильнее чем мне, Аня, кровожадно скалясь, сквозь разбитые губы, отстегнула магазин и разочарованно зашипела, увидев полицейские боеприпасы.
— Ну ничего, в помещении и так сойдёт, — сдвигает регулятор мощности на максимум.
— Огонь девка, — мысленно сообщает мне своё мнение Тунгус.
Следующим на очереди был дядя Олег. Кажется, мой напарник прав, и больше всего досталось именно сестре, ибо выглядел он совсем неплохо. Не считая распухшего носа, из которого, по всей видимости, и набежала та кровь в допросной.
