Антон Григорьевич вскочил, Олег отстал от него всего на мгновение, и оба выставили щиты, каждый в свою сторону, да еще и по всем правилам сделали «заземление».
Затем маг второго ряда сотворил еще что-то, но Турнов уже не понял, что именно.
– Давай на раз-два! – донесся сквозь общий гам голос Ивана. – Двигай! Двигай!
Пузыри возникли на месте еще двух кругов, но один исчез почти сразу, а второй подергался немного и застыл, будто затвердел. Дым, который вовсе не был дымом, начал рассеиваться, и способные обжигать брызги, а на самом деле ошметки разрушенного заклинания лететь перестали.
– Что тут творится? – громко спросил Парадэль, поднимаясь во весь немалый даже для элохим рост.
– Недоразумение, – ответил Иван, глаза его светились, как два алых фонаря.
И в этот момент Олега посетило давно и хорошо знакомое ощущение – щекотка не щекотка, боль не боль, а некое невнятное томление, дискомфорт, сообщающий, что рядом прячется ложь. Нет, он не уловил фальши в словах «белого» или «красного», да и сложно укрыть ее в столь небольших фразах, обман крылся в чем-то ином и был достаточно серьезным.
Неужели магическая атака на контур – вовсе не то, чем кажется?
– Недоразумение? – Парадэль развернул крылья, огромные, белые, при виде которых даже архангел испытал бы прилив зависти. – Ты точно уверен, что это не провокация?
– И зачем она мне нужна? – огрызнулся вампир. – Подумай сам, если ты…
Договорить он не успел – из-за входной двери донесся топот, молодецкие вопли, и в зал ворвались несколько оборотней в человеческом обличье. Один швырнул в Часовщиков «огни архангела Михаила», второй пустил в ход «заморозку», третий «молотом» сбил на пол одного из магов «Союза семи».
– Вы что, сдурели?! – гаркнул Милинович, увернувшись от «заморозки».
В дверь ломились новые оборотни, и вид у них был крайне воинственный.
– Что за хрень? – щит Олега содрогнулся, приняв на себя «муравьиный чих».
Судя по реакции мага-маах’керу, он не имел к непонятно откуда взявшейся ораве любителей подраться никакого отношения, да и на лице Ивана было написано вполне искреннее удивление. Но все же имелась и в этой атаке та же фальшь, что содержалась в магическом нападении, все это был обман, непонятно, правда, кем замысленный и для чего предназначенный.
Ворвавшиеся в зал «фиолетовые» прыгали через спинки сидений, щедро расходовали силы на боевые заклинания, раздавали пинки и затрещины, но ни один из них не пытался перекинуться, и это выглядело странно.
В запале боя маах’керу порой меняют облик непроизвольно, вне зависимости от собственного желания.
– Недоразумение? – прокричал Парадэль, ударом кулака отправив в нокаут самого шустрого оборотня.
– Оно самое! – Иван щелкнул пальцами, и ближайший из нападавших рухнул на пол, сраженный сном.
Следом за ним повалился второй, третий… Четвертый зашатался, но устоял – сила усыпляющего заклинания рассеялась.
– Ну если так… – элохим усмехнулся и пустил в ход любимое оружие «белых».
Удар «воздушного кулака» размазал одного из незваных гостей по стене, молния ударила во второго, и по залу потекла вонь паленой шерсти.
Олег дернулся, чтобы вмешаться в драку.
– Куда? Стоять! Только обороняться! – осадил его Антон Григорьевич.
Турнов заскрипел зубами, но остался на месте, держать щит и наблюдать за тем, как сражаются другие.
Атаковавших «Контакт» маах’керу было около двух десятков, причем почти все умели пользоваться магией. Но едва собравшиеся в зале колдуны оправились от неожиданности, как бой закончился: прорычал что-то Милинович, выбросив перед собой руки, и двое его сородичей отправились в беспамятство. Один из Наблюдателей пустил в дело «живое пламя», и незадачливый оборотень превратился в кучку пепла на полу.
