– Помнит, как мы им два года назад нос утерли, – сказал Турнов. – А так тут всякой твари по паре…
Чужаки попали на Землю в глубокой древности, после грандиозного катаклизма, уничтожившего разом одиннадцать миров, чаще называемых сферами. Внешне и внутренне они отличались друг от друга и от людей достаточно сильно, но все же не до такой степени, чтобы совсем не найти общего языка, и хотя за прошедшие тысячелетия было много всякого, сейчас разные народы сосуществовали более-менее мирно.
Верог, уроженцы красной сферы, с удовольствием пили кровь других разумных, но старались себя ограничивать, «фиолетовые» оборотни сдерживали собственные звериные инстинкты, а «бесцветные» Наблюдатели, самые скрытные из пришельцев, и вовсе стремились стать как можно менее заметными.
Цвета, присвоенные сферам, были условностью, простым наименованием, которое мало что означало, но зато всех устраивало.
– «Золотая роза» здесь? – спросил выступивший из толпы Иван, предводитель «Союза семи», худощавый, бледный, черноволосый, с морщинами на лбу и пронзительными красными глазами.
Один из старейших вампиров Нижнего, помнивший времена епископа Питирима и царя Петра.
– Да, – ответил Антон Григорьевич.
– Тогда начинаем, – Иван повелительно взмахнул рукой, и из кончиков пальцев на мгновение показались когти. – Сначала я покажу место, где еще вчера располагался наш источник, затем вам всем будет продемонстрирована запись того, как именно он погиб…
– Так вам удалось наблюдать сам взрыв? – писклявым голосом уточнил один из Часовщиков, лысый и сутулый, с велосипедным рюкзаком на спине и небольшой отверткой в руках.
Он крутил ее и вертел, и это выглядело скорее привычным занятием, чем попыткой успокоить нервы.
Олег попытался определить, к какому племени принадлежит этот «желтый», но вынужден был признать собственную неудачу – на взгляд чужака, все Часовщики выглядели примерно одинаковыми, хотя сами они отличали друг друга без труда.
– Конечно. Триста лет живу на этом свете, а такого ни разу не видел. Прошу за мной.
И предводитель «Союза семи» направился туда, где меж трибун торчали остатки осветительной фермы, ржавые, искореженные, похожие на скелет динозавра, при жизни болевшего всеми костными заболеваниями.
Приглашенные маги зашагали следом, Олег и Антон Григорьевич оказались в арьергарде процессии.
– Вот тут, – сообщил Иван, останавливаясь.
Турнов глубоко вздохнул и включил то, что для себя именовал «магическим зрением». На самом же деле это было простейшее заклинание, позволявшее видеть доступное лишь чародеям.
Мир изменился, деревья за оградой стадиона обзавелись слабыми трепещущими перламутровыми ореолами, вокруг шагавших впереди магов замерцали разноцветные блики – все тут были сильнее Олега, все закрывались, и видеть чужие ауры он не мог.
Но то место, где, если верить «Союзу семи», еще ночью располагался источник, ничуть не изменилось. Там все осталось так же, как и ранее, хотя тут по всем правилам должно было сохраниться то, что именуют «остаточным свечением», – лежащее на земле пятно света, последний привет угасшего колодца.
– Не может быть, отвались мои клыки! – воскликнул Милинович, оскалив острые волчьи зубы.
– Ты думаешь, я вру? Спроси у него! – и Иван указал на Олега.
Турнов оказался в перекрестье множества взглядов – насмешливых и спокойных, озадаченных и сердитых. О том, что в городе есть человек, «коричневый», умеющий чуять ложь так же хорошо, как обученная собака – наркотики, знали многие, но далеко не все сталкивались с ним.
