– Председатель правления партии Дубинин утверждает, что она сама ему об этом говорила, – сказал Турецкий. – За несколько месяцев до проигрыша.
– А, вы об этом. – Гаврилов отхлебнул сок и кивнул: – Ну да, я помню, был такой разговор. Но ведь это было сказано сгоряча, в запальчивости. Они тогда здорово повздорили с Дубининым.
– Повздорили? – насторожился Турецкий.
– Угу. А он вам разве об этом не рассказывал?
Александр Борисович покачал головой:
– Нет. Расскажите вы.
– Тогда в правлении партии шли дискуссии по поводу объединения со «славянской партией». Елена Сергеевна была настроена решительно против. А Дубинин как раз очень даже за.
– Почему Канунникова выступала против этого объединения?
– Она была уверена, что лидеры «славянской партии» – все сплошь жулики и бандиты. Говоря казенным языком – выходцы из преступной среды. Но у них было много денег. А в средствах партия нуждалась очень остро. Поэтому Дубинин и настаивал на объединении. Мы им – благообразный имидж, они нам – часть своей казны. Баш на баш.
– Прямая выгода для «Экологической партии», – заметил Турецкий.
– Елена Сергеевна считала, что нет.
– Почему?
Гаврилов нахмурился:
– Как бы это получше объяснить?.. Понимаете, Елена Сергеевна душой чувствовала, что этих людей нельзя принимать в нашу партию. Она была уверена, что они не столько помогут экологам, сколько навредят им. Это в итоге и произошло. Дубинин практически увел партию из-под контроля Канунниковой. И партии больше не стало.
– Было от чего застрелиться, – задумчиво заметил Турецкий.
Глаза Гаврилова яростно блеснули.
– Глупости, – резко сказал он. – Елене было всего сорок шесть. Она была моложавой, энергичной женщиной. Ведь Хакамада и Явлинский не застрелились из-за того, что не прошли в Думу. Она нисколько не уступала им по силе характера. А во многом даже была крепче их. Кстати, ее звали и в «СПС», и в «Яблоко». Я думаю, Елена Сергеевна могла бы стать лидером объединенной партии демократов.
Глеб говорил с энтузиазмом. Ясно было, что он не раз прокручивал в голове все эти «возможные варианты».
– А может, и по-другому, – продолжил Гаврилов. – Может, она основала бы новую партию, еще более правую. У Елены Сергеевны хватило бы на это сил и энергии. Организовала бы и, вопреки всем ожиданиям, торжественно ввела бы ее в Госдуму. Так, как это было на позапрошлых выборах. – Тут Гаврилов осекся и уныло закончил: – Но этого уже никогда не будет.
Он взял стакан и залпом допил сок. Турецкий посмотрел на него раздумчивым взглядом и сказал:
– Допустим. Допустим, вы правы, и Канунниковой помогли уйти из жизни. Кто, по-вашему, мог это сделать?
– А вот этого я уже не знаю, – спокойно ответил Глеб. – На вашем месте я бы пошерстил «славянскую партию». Да поинтересовался бы спонсорскими поступлениями. А вообще – не знаю, не знаю.
Глеб посмотрел на часы:
– Мне пора, Александр Борисович. Работа ждет. Рад был с вами познакомиться. Честно скажу, вы производите более благоприятное впечатление, чем ваш предшественник. Этот, как его… Горшков. Надеюсь, вы найдете убийц Елены Сергеевны.
Турецкий допил остывший кофе и сказал:
– Постараюсь. Если, конечно, ее и в самом деле убили.
Гаврилов глянул на Турецкого своими голубыми, не замутненными алкоголем глазами и прищурился:
– Убили, Александр Борисович. Как пить дать убили. У многих бывших алкоголиков очень развита интуиция. Моя интуиция подсказывает мне, что ее убили.
