Во время одной из моих прошлых жизней?
Это точно люди? Или Контролеры, посланные с Материнского Корабля с секретной миссией?
Нет, я, наверное, о чем-нибудь догадался бы и почувствовал бы их приближение, я ведь тоже не совсем человек.
Уголком глаза слежу за парнем, который похож на руководителя группы. Он издалека вычисляет меня. Он рассчитывает. Он отбирает данные. Он пытается понять, подхожу ли я под описание, фотографию, фоторобот.
Со дня взрывов моя внешность несколько изменилась, но, без сомнения, не настолько, чтобы не привлечь их внимания.
Какого черта они делают тут, на севере штата? В самом центре Аппалачей, в гуще американского нигде?
Не важно.
Вопрос стоит так: как вернуться домой, избежав слежки? Как заставить их потеряться в американском нигде? Как подменить мир в их глазах?
Это возможно.
Это требует большого расхода энергии, но это возможно.
Я могу обмануть их мозг. Сделать так, чтобы окружающий мир на ограниченное время изменился в их нейронных структурах. Чтобы на настоящую Вселенную наложилась целая параллельная, заняла ее место, превратилась в реальность.
Большой расход энергии.
Очень большой.
Как их много. Их, как минимум, шестеро, даже семеро. Это много.
Это гораздо больше того количества, при котором, согласно принятым правилам, можно пытаться действовать. Но я уже давно не придерживаюсь ни того, что принято, ни каких бы то ни было правил.
Операция потребует превышения резерва энергии, отводимого на подобного рода маневр. Это риск.
Нет.
Единственный риск – это бездействие.
У меня снова горит под ногами башня.
На этот раз я не буду сомневаться ни секунды.
Я быстро программирую нейронную частоту.
Все, готово.
Ну, скажем, сейчас будет готово. Чтобы создать другой мир, нужно чуть-чуть времени.
Когда я вхожу в дом, Люси бросает на меня тревожный взгляд. Я должен выглядеть жизнерадостным. Отличный денек, с самого утра чудная погода, холодновато, чувствуется приближение зимы, но все такое желтое, такое золотое, такое медное, такое рыжее, такое неподдельно живое.
Я вижу себя в наружное зеркало заднего вида, в зеркалах в прихожей, в глазах малышки.
Я мертвенно-бледен, весь в поту, глаза испещрены красными прожилками, губы словно иссушены самым обжигающим ветром пустынь. Я дрожу. Я испытываю боль во всем теле. Я не помню, как я доехал до дома.
Она спрашивает меня, что случилось. Я не отвечаю и даже не уверен, что слышу ее.
Я поднимаюсь и запираюсь в своей комнате под крышей.
Я должен подумать.
Я не должен впадать в панику.
Я должен выработать план действий.
Я должен избавиться от этих людей.
Я не должен впадать в панику.
Нет никаких оснований для паники.
Во-первых, никогда больше не оставлять малышку дома одну, пусть деревня стала сплоченной общиной, пусть капитан Купер всегда настороже и следит за любым посторонним человеком, появившимся в наших местах, точно так же, как и военный биограф, и семья лесорубов на перекрестке с Фишнет Роу. Я не могу позволить себе ни малейшего риска.
Затем, чтобы хорошенько вогнать гвозди в крышку их гроба, я информирую Материнский Корабль об их угрожающем присутствии и прошу срочно принять меры. Если я сумел затронуть их индивидуальную память, было бы неплохо проделать то же самое с памятью системы, на которую они работают. Мне обещают специальное вмешательство Фальсификаторов.
Я со своей стороны – на всякий случай – должен предусмотреть возможность срочного переезда.
