– Это какой же ж долбоклюй тогда там? – Контр-адмиралу тесно на КП! Из его сцепленных зубов «же ж» звучит, как пчелинно-жалящее. – Накануне ж расчертили сектора́ для каждой ПЛ, расписали график прохода эскадры, скорость, курс!.. В конце концов, у них свои «кусты» есть – мы шумим, как стадо, должны ж мать их так-растак держать дистанции![49]
– В место обнаружения брошена третья поисково-ударная группа: эскадренный миноносец «Вызывающий», СКР-3, МПК-145!
Наглядность всех движений подавалась на оперативный планшет. Обстановку освещал и обзорный радар, что заведенно крутил светящую палочку, «подсекая» точки-огонечки надводных единиц-целей… пока своих – в трех милях на «вест» три кораблика рассыпались фронтом, веером, словно растягивая… затягивая поисковую цепь.
– Докладывают! Слышат шум винтов! Классифицируют – атомная! Акустик явно слышал шум реактора.
– Не-е-ет, – ощерился Анохин, – не наша! У нас все дизель-электрические.
Чужая лодка быстро уходила, набрав полный ход, выпуская имитаторы, экстренным погружением безуспешно выискивая термоклин[50].
– Уйдет, сукина сволочь!
– БПК «Строгий» запрашивает разрешение на перехват!
– Добро!
На «Строгом» держал вымпел «бригадный» – капитан 1-ранга Сергеев.
Оценив на оперативном планшете эскадренное местоположение БПК, оптимальный курс перехвата, зная боксера Сергеева[51], Анохин не сомневался, что тот подрежет «хвост» флагману, пройдя впритирку по раковине.
Луна нареза́ла тени, отсвечивая, поблескивая на волнах, контрастно очерчивая угловатое железо корабля.
БПК появился из-за кормы, быстро приближаясь, уже успев набрать форсированные обороты – как бы не все 35 узлов! Нагнав флагман, он прошел всего в кабельтове, подняв бурун, волну, раздирая воздух высоким, по-самолетному визжащим тоном газовых турбин, оправдывая свое название, данное натовцами этому классу кораблей – «поющие фрегаты»!
В течение получаса американскую лодку обрабатывали условными атаками, хлестая акустическими «плетками», окончательно выгнав за линейный барьер – назначенно-условную границу периметр ордера.
Где дальне-рубежный эсминец получил приказ продолжить прессинг.
К делу дополнительно подключился «камов», покидывая буи, долго не отпуская субмарину с «крючка».
Порезвились!
* * *
Восток просыпался, начав розоветь. Еще трижды акустики баламутили приемные посты ложными сообщениями о контакте с неустановленными подлодками.
– Подводный рубеж прошли, – предположил флагманский оперативный дежурный, – мы держим «семнадцать», чтобы нагнать нас, а лучше обогнать, субмарине надо дать как минимум узла на три-четыре больше, что вызовет повышенный шум и сразу ее выдаст.
Командующий согласительно кивнул… немного устало – ночь не спал и, видимо, день тоже не даст отдыху:
– Я поднимусь на мостик. Общее действие эскадры нахожу удовлетворительным. Но еще раз проверьте управление и обратную связь с отдельными кораблями. Обратите внимание на слабые места в боевом взаимодействии командных пунктов подразделений. Думаю, с часок будет пауза, а потом прилетят… как солнце покажется. Ночью ж видели – не летали. Остерегаются, наверное – в темноте по неопознанной цели, можно же и схлопотать ненароком. А?
– Ну да, – офицер чуть улыбнулся в ответ и тут же поправился строго по-уставному: – Так точно, товарищ контр-адмирал!
Не через часок, а всего через пол – появился! К тому времени контр-адмирал умудрился слегка прикемарить в походном командирском кресле на мостике. Разбудил его несдержанный матрос, принявший звонок оперативного дежурного с КП:
