Факты минувшего дня глазами советского инженера - страница 48

После отъезда инспектора главный инженер завода стал настаивать, чтобы я включил котельную в заводскую схему. Я ему напомнил, что такого разрешения от инспектора нет, и такая самодеятельность создаст серьёзные проблемы. Но, мужичок, был из практиков, лет шестидесяти, наверняка без инженерного образования. Не понимая возможных последствий, он настаивал на своём и попытался на меня орать. Этого я никому никогда не позволял, и ответил ему в том же духе, с трудом удержавшись от матерных выражений. Я заявил, если он хочет включать котлы в постоянную работу, пусть пишет приказ и сам распоряжается. И сразу же я написал заявление об увольнении. Работать в подчинении у такого «чудика» меня не прельщало. К тому же я понял, что масштабы здесь явно не те, эта работа мне вскоре наскучит, а перспектив с инженерной точки зрения в Шуе попросту нет.

Оценив ситуацию, я принял решение поехать на Крайний Север. Для этого у меня было несколько мотивов. Во-первых, зарплаты на Севере были в несколько раз выше, чем в Шуе. Бытовало заблуждение, что проработав на Севере три года можно накопить много денег, и с ними вернуться в среднюю полосу. Во-вторых, работая по контракту на Крайнем Севере, я мог сохранить квартиру за собой на всё время пребывания там. В других случаях, после отсутствия в квартире более полугода, право на неё терялось. Квартира принадлежала той фабрике, которая её строила за государственные деньги. Наконец, в Белгороде одним из машинистов котлов был пенсионер, который до выхода на пенсию и приезда в Белгород, работал главным теплотехником на крупном металлургическом комбинате «Североникель» в Мончегорске Мурманской области. Он относился ко мне уважительно, и ещё тогда советовал ехать на Север, где были совершенно другие масштабы для инженерной деятельности. При этом он предлагал дать мне рекомендательное письмо на комбинат «Североникель». Я поскромничал, и от письма отказался, да и не планировал из Белгорода уезжать на Крайний Север. Теперь такая потребность возникла. Способствовало этому решению и то, что мой брат только что женился на северянке. Её родители жили в соседнем с Мончегорском городе, Кировске, и я мог на несколько дней остановиться у них до устройства на работу и решения проблем с жильём. С Маслоэкстракционного завода я уволился и через несколько дней с одним портфелем и 140 рублями в кармане (достаточно на месяц проживания и обратный билет) двинулся в полную неизвестность.

Мои представления о Крайнем Севере оказались далёкими от действительности. Стремясь туда, я полагал, что отработаю три года, заработаю денег и вернусь в среднюю полосу. Забегая вперёд, сообщаю, что на Севере мне случилось задержаться на долгие тридцать лет. Оказалось, что большую зарплату можно было заработать не сразу. Сначала зарплата увеличивалась только на районный коэффициент, а северные надбавки начислялись постепенно, по 10 процентов каждые полгода работы на Севере. Поэтому, только через три года появилась существенная надбавка к зарплате, а полностью северные надбавки в размере 80 % стали выплачивать только через пять лет. К тому же, стоимость проживания на Севере всё-таки была выше, а за длительные отпуска, продолжительностью почти два месяца, тратилось всё, что удавалось скопить за год. В любом случае, в материальном плане мы не знали никаких проблем, имели возможность каждое лето ездить на море. И, в общем-то, жили гораздо обеспеченнее, чем в средней полосе России. Но, не это оказалось основной причиной «прикипания» к Северу. С самого начала я занимался интересной инженерной деятельностью на огромном энергоёмком предприятии и полюбил свою работу. У нас было жильё и продолжительный отпуск в летнее время. С продовольствием тоже было значительно лучше, чем в Шуе. Особенно с рыбой и морепродуктами. Сам Кировск и северная природа нам очень понравились. Поэтому мыслей об отъезде даже не возникало.