— Привет. Я Эдель. Можно просто Эди. А ты наша новая соседка?
Голос вывел меня из ступора. Я поставила сумки и выдохнула.
— Да. Хелен, можно Хель. Прости, но… – я сделала неуверенный шаг вперед, – … у тебя здесь ребенок?
Эдель моментально смутилась. Отвернулась и прикусила губы. Видимо, часто так делает, потому что те были все в трещинках и маленьких ранках. Девушка чуть усерднее и нервознее закачала колыбельку.
— Д-да, это моя дочь, Гретта. Не волнуйся, пожалуйста, она тихая, мешать не будет…
Я тут же поняла, что бедняжка надумала не того. Решила, что я буду закатывать глаза при виде ребенка в моей новой спальне. Мол это какое-то неудобство.
— Нет, что ты, – я тепло улыбнулась, хотя к горлу подошёл ком. – Я люблю детей. Просто я не понимаю… а как вы тут?
Эдель быстро посмотрела на меня и опять отвела взгляд. Будто стыдилась своего положения.
— Это не очень приятная история, – она нервно убрала за ухо прядь, выбившуюся из неровного пучка. – Да и все студентки ушли на встречу с принцем, что прибыл в академию. Тебе, наверное, тоже стоит поспешить в главный зал.
Интересно. А леди Купрье даже не обмолвилась о таком событии. Видимо, надеялась, что я как раз всё пропущу, пока буду переезжать. Но да чёрт с ней. Сейчас меня волновало другое.
— Ой, да чего я там не видела, – я подошла поближе к колыбели и взглянула на ребенка. Чудесная девочка. Совсем кроха. У меня сердце закололо, но я всё же спросила:
— Неужели тебя сюда вернули вместе с ней? Не подумай, я не осуждаю. Совсем. Просто я потеряла память после травмы и ничего не помню даже об академии. Поэтому меня это… немного шокирует.
— Вообще это редкость. Когда девушек возвращают вместе с детьми, – Эдель вновь качнула колыбельку. – Обычно такие девушки сразу отправляются в дом родителей. Я просто… сирота, поэтому леди Купрье разрешила мне остаться хотя бы до двадцати пяти. Все прекрасно понимают, что меня уже никто не заберет, но ещё лет пять у меня есть.
Я села на кровать напротив. В голове всё ещё не умещался такой ужас.
— А как же… прости, если я задаю слишком личные вопросы, но почему…
— Почему от меня отказались? – Эди грустно улыбнулась.
— Да. Раз у тебя есть ребенок, наверное, ты была замужем?
— Угу. Не волнуйся, это обычные вопросы на этом факультете. Мою историю итак все знают. Ну… сначала всё было хорошо, просто я…
Эдель не договорила. Она сняла со своего пальца невзрачное колечко, и её внешность чуть изменилась. Глаза девушки, что недавно были голубыми, теперь приобрели гетерохронию. Один остался голубым, а вот второй стал зеленым. И это нисколько её не портило. Наоборот! Чудесная изюминка.
— Я не понимаю. Прости, я могу где-то казаться глупой, потому что из памяти выпало очень многое.
— Ты забыла даже истории из религиозных книжек? – удивилась Эдель. – По легендам, разноцветие глаз было признаком отродий тёмных сил, с которыми боролась дева Азафи. Это очень дурной знак. От таких детей обычно отказываются, как и сделали мои родители. Одна добрая женщина, что воспитывала меня после, подарила мне это кольцо, чтобы я могла скрывать разноцветие. Я прилежно училась, и мне повезло попасть в эту академию, здесь меня забрал неплохой, весьма обеспеченный мужчина. Всё было хорошо, но… потом Гретте передалось это моё проклятье, и обман раскрылся. Мой муж, когда всё узнал, отказался как от меня, так и от ребенка. И вот мы оказались здесь.
