Боец хохотнул и подмигнул мне еще раз. Огненный шар на ладони на секунду принял форму цветка. После чего он сунул руку во внутренний карман формы (я в своем храню тоненький блокнот хэнд-мэйд и карандаш) и достал шоколадку. Чмокнув бойца в колючую щеку, я зашелестела оберткой.
Во владениях ректора есть небольшая приемная перед двустворчатой дверью. В ней имеются: окно, подоконник, иномирный фикус, очень похожий на земной, и одинокий стульчик. Меня оставили ожидать на стуле. Разумеется, я выждала положенную паузу и бросилась к двери — подслушивать.
— …вам поручено!
Хлопок, я подскочила, осмотрелась и поняла, что это в кабинете, видимо, ректор от полноты чувств ударил по столу папкой.
— Не справились! И не оправдали…
Тонкий, скрипучий голосок ректора время от времени прерывался шумом двигаемой мебели. Что они там делают?
—…ваша вина, Роуэн, неизм…
Слышно было плохо, но я вполне в состоянии додумать до конца обрывочные фразы.
— Ракшас! Не слышно ни черта, — за дверью в закуток послышался голос Карисы.
Я открыла дверь, аккуратно, чтобы не пришибить никого.
— Заходите, здесь тоже не особо слыхать, — мрачно буркнула я. — Не справился, не оправдал, вина неизмерима… И что-то ему было поручено.
— Не дадим его в обиду, — грозно нахмурилась Кариса. — Точно вам говорю, только дикие оборотни едят людей! А если одичал, это необратимо!
Дар погладил добротные двери в кабинет ректора, хмыкнул и сообщил, что сможет их вынести. За дверью вновь что-то передвинули.
— Мы не можем просто взять и вломиться внутрь, — с сожалением сказал Дим Охотник и так же оценивающе погладил дверную коробку.
— Так-то оно так, — вздохнула Майя, — но если его там пытают?
— А так похоже? — шепнула Кариса, дергая меня за рукав. Развернувшись к ней, я увидела, как девица увлеченно тыкает себе за щеку леденцом.
— Очень, не делай так.
— Ага, — сама себе кивнула ди-Овар и смачно захрустела карамелью. Дар передернулся.
— Ему могут сейчас иглы под ногти загонять, — вздрогнула Майя, услышав странный скрип.
— Иглы — прошлый век. Под ногти лучше вгонять тоненькие пластины — чтобы ноготь отходил полностью, это деморализует жертву…— Эльф поправил бирюзовый платок и вскинул тонкие, темные брови: — Что?
— Откуда такие подробности? — подозрительно осведомилась Кариса.
— Люблю читать, — пожал Лий плечами. — Возраст у меня такой, любопытный.
— Ты должен быть добрым и возвышенным созданием! — возмутилась Майя.
— Неси табурет, возвышусь с удовольствием. И вообще я еще маленький, вырасту — подобрею, — равнодушно хмыкнул эльф.
— И сколько тебе лет? — Я загадала пять тысяч и вопросительно уставилась на шелковую куколку.
— Девяносто годиков. — Он застенчиво шаркнул ножкой.
— То есть вот-вот подобреешь? — хмыкнул Охотник, и эльф неопределенно пошевелил в воздухе ладошкой.
— Пахнет жареным мясом, — сообщила Кариса, подергав носом. — Без соли.
— Раскаленным железом пытают, — ахнула Майя.
— Крепкий мужик, терпит, — уважительно отметила Кариса.
Охотник и Дар неуверенно переглянулись. Я пожала плечами:
— А разве такими вещами не принято заниматься в подвале?
— Так в подвале кладовая, мертвецкая и наш кабинет, — возмутилась ди-Овар, — куда пыточную-то?
Из-за двери раздался тонкий вскрик.
— Ломай! — взвыла я и Дар с одного удара вышиб дверь.
— Стихийники? — восхитился эльф, поправляя рукава и убирая два тонких костяных веера.
Напротив нас стояли капитально офигевшие боевики. Выглядели они весьма глупо: вскинутые руки, выпученные глаза. У одного между ладонями несколько огненных шаров, у другого — струи воды из пальцев, третий окружен камнями, перед четвертым какой-то кособокий смерч. Точно, стихийники! Из рта у того, который меня шоколадкой угощал, торчал кусочек бутерброда. С колбасой.
