С мольбой в глазах уставилась на эльфа, тот выразительно пошевелил ушами и изобразил руками что-то вроде колокольного звона. Затем показал встающее солнце. Ну, мне так показалось.
— Чудесен день, — воодушевленно начала я, а Лий стукнул себя по лбу и уронил голову на парту. Я, уже менее уверенно исправилась: — День чудесный!
Лий одним простым жестом показал, что не способен мне помочь, и накрыл ушастую голову моим конспектом.
— День полон прелестью чудес! Все это прелесть как чудесно. — Я прикрыла глаза, пытаясь отыскать в голове хоть что-то. — Ведь это все на редкость интересно! В саду…
Тишина давила на уши. Я приоткрыла один глаз. Лий снова взялся за подсказки — он обхватил свою шею руками, закатывал глаза и вываливал язык.
— В саду воскрес! Воскрес! И, опьяненный счастьем бытия, ушел! Ушел… — последнее слово я провыла. И тут же, скромно откашлявшись, добавила: — Все.
— Как все? — поразился Литературик. — Кто ушел?
— Кто воскрес, — пожала я плечами. В библиотеке сомнительными эпосами забито восемь стеллажей, вряд ли кто-то может знать все выверты фантазии. — Не дело в божественном саду живым шастать.
— Я не помню такого стихотворения, — нагло протянула ярко раскрашенная девица. Количество бус и цепочек на ней стремилось к шизофреническому числу.
— Это свежак, — нагло отозвалась я.
— Кайи-е ни-Грэй трагически погиб восемьдесят лет назад, — еще более нагло отозвалась девица.
Я чеканным шагом вышла из-за кафедры, встала на свободное место и, уперев левую руку в бок, ткнула себя большим пальцем в грудь:
— Рысь фон Сгольц, человек и некромант! Я могу сесть?
— Д-да, конечно, — коротко кивнул Литературик и что-то отметил в своем свитке.
Лий сидел, скорбно подперев рукой подбородок.
— Это любимый поэт моей бабушки, — уныло произнес он и тут же добавил: — В твоем исполнении его гений заиграл новыми красками.
— Это было совсем плохо?
— Омерзительно, — улыбнулся эльф, — как и всегда.
— Я первый раз, — фыркнула я. — Давай на карачки и вдоль парт до дальней лесенки. Спасем себя от остаточного ужаса.
— Мы вроде почти последние? — удивился эльф, следом за мной сползая на пол.
— Щас будут читать вирши своего сочинения. Помнишь, мы сдавали? Вот новый виток стихоплетства. Только теперь по два четверостишия.
— Так ты локтями-то шевели. — Эльф подтолкнул меня, и мы шустро поползли к спасительной лесенке.
Спускаться по лесенке на корточках — игры не для слабых. Но мы справились. Высокодуховная публика постепенно стеклась поближе к кафедре, поэтому крайние парты были свободны, и я внутренне ликовала — цель близка.
Между мной и приоткрытой дверью возникли черные, блестящие сапоги с металлическими носами. Шнурованное голенище и грубые штаны, заправленные внутрь.
— Сбегаете? — Наш куратор из ОГБР шустро опустился рядом и привалился спиной к парте. И тем самым перекрыл выход.
— Вы мешаете учебному процессу, — прошипела я.
— На свидание пойдешь, дикая?
— Только в столовку, на завтрак, завтра.
— Хорошо, ползите, я отвлеку внимание на себя, — героически выпятил грудь боец.
— Я забыла, как вас зовут.
— Лион Дарго, могла бы меня спросить, — проворчал эльф. — Идите, мастер Дарго, отвлекайте чудовище.
— А почему он мастер? — полюбопытствовала я, едва за нами закрылась дверь литературного зала.
— Раннее замужество вредит человечкам, — закатил глаза эльф. — Кто становится частью ОГБР?
— Тот, кто пришел устраиваться на работу? — наивно предположила я. — Ну что? Эти сведения далеко не в свободном доступе!
