Девочки устроились на ковре и принялись возиться с полосатым мячиком, воркуя между собой.
Я поглядела на окно, за которым собирался дождь, и покрутила переговорный артефакт.
– Позвоните, куда хотели, я присмотрю за девочками, – сказал Олэнтор, оторвавшись от бумаг.
– Спасибо.
Я отошла к самому окну, глядя на медленно опускающуюся на старый сад ночь. По листве зашуршал дождь. Снова дождь. Джеральду будет не сладко добираться.
– Вызываю почтовое отделение Вестингса, – прошептала я в артефакт.
Надеюсь, они ещё не закрыты, обычно работают до восьми. В это же время выезжает последний дилижанс до столицы. А в столице можно нанять возничего – тут уже придётся раскошелиться, благо ехать недалеко – с полчаса.
Наконец, мне ответил скрипучий мужской голос:
– Почтовое отделение Вестингса на с-связи. С-слушаю!
– Здравствуйте, – тихонько проговорила я в артефакт, прикрывая рот ладонью. – Я хочу оставить срочное послание для господина Джеральда Найта, последний дом на улице Окраинной, с извещением.
– Только если завтра. Сейчас уже поздно-с, – ответили мне.
– Я заплачу двойную сумму, если доставите немедленно!
– Вик, ты сможешь с-сегодня передать послание Найту? – сказал куда-то в сторону мой собеседник.
– Ох, могу, но можно тогда уйду пораньше? Час всего остался, погода портится… – глухим голосом простонал помощник.
– Ладно, Вик, отпущу. Что у вас-с за послание, госпожа, от кого?
– Передайте, пожалуйста, Джеральду Найту, что его срочно просит приехать Л… – Лиззи, я хотела сказать Лиззи! Но испуганно оглянулась на центр комнаты: генерал с головой был погружён в бумаги, Мэри кусала мяч, а Кэти стягивала покрывало с цветами с дивана. Меня никто не услышит, но своё имя произносить в артефакт нельзя, вдруг ведётся запись. – Пусть Джеральд приедет в летний особняк генерала Олэнтора, сегодня же, это очень срочно.
– Кто оплатит-с?
– Джеральд. Сообщите ему также, чтобы оплатил.
– Принято-с, до связи, госпожа “Л”.
Сердце колотилось в груди как бешеное. Только бы передали Джеральду моё послание! Он должен приехать сегодня же – я отдам ему деньги для мамы, нельзя медлить, она очень плоха. Одна ночь может стать роковой.
Я сунула артефакт в карман дрожащими пальцами и вновь повернулась к генералу и девочкам, но прямо передо мной выросла огромная фигура тёмного, пожирая чернотой глаз! В груди запылал пожар! Надеюсь, Олэнтор не слышал разговор. Или слышал?! Что теперь делать?! А-а!
– Всё в порядке, Луиза? – сказал он строго.
– Да, ваша светлость.
– По вам не скажешь. Вы бледны. Просили кого-то приехать к вам?
– Да, это сын моей… сестры… – Я вспомнила, что по легенде считаюсь женщиной лет сорока. – Сестре нехорошо, очень нужен лекарь. Аванс мне был необходим, чтобы оплатить его.
– Серьёзно больна… сестра? – нахмурился Олэнтор.
– Кашляет уже месяц. Последние дни тяжело дышит и хрипит. Я думаю, это серьёзно, да, – зачем-то всё выложила генералу на тарелочке, и слёзы от отчаяния брызнули из глаз.
Клянусь, они сами. Я не плакала уже очень давно, не было сил плакать, нужно было выживать. А тут как прорвало.
– Тише, – прошептал Олэнтор, прижав меня к себе.
Мужское объятие подарило чувство давно необходимой надёжности. Мне так её не хватало долгое время. Олэнтор провёл по моим плечам тёплыми ладонями, и по коже пронеслись волнующие мурашки. Меня касается большой опасный мужчина, к тому же тёмный.
– И ваш племянник должен приехать за деньгами? Он далеко живёт?
