– Луиза, вставайте, мы приехали, – раздался над ухом голос Олэнтора.
Я испуганно открыла глаза: генерал склонился надо мной. Он стоял непозволительно близко и почти касался губами моего уха. Но, как только я пошевелилась, Олэнтор очень быстро отстранился на почтительное расстояние.
Мужчина застал меня спящей, какой ужас! Предстать перед кем-то, кто не является членом семьи, в помятом, заспанном виде непозволительно!
Почувствовала, что краснею, быстро выпрямилась и поправила платье. Эмоции! Хорошо, что пояс с артефактами скрывает слишком сильные волнения от тёмного.
Я осторожно ощупала талию, на месте ли защита. А если Олэнтор что-нибудь увидел, пока я спала?
Под потолком экипажа висел небольшой светящийся шар. Магический. Должно быть, Олэнтор его зажёг – сила тёмных содержала в себе много видов магии: и огненную, и ментальную, могла порождать молнии и зажигать огоньки.
В свете магического шара, генерал казался ещё более опасным, чем обычно. Черты лица заострились, в глазах поблескивали огненные искры, рождающиеся из глубины чернеющей бездны.
Воздух между нами задрожал от напряжения.
– А мы приехали? – проговорила я дрожащим голосом, выглянув в окно. Смотреть хоть куда, но не на генерала.
Так менее опасно.
На улице уже полностью стемнело, но в свете месяца виднелся силуэт покосившейся старой хижины, где мы жили. В маленьком окошке горел тусклый свет свечи, а рядом с домом чернел знакомый забор, который подлатал Джеральд.
– Да, приехали, – отозвался басом Олэнтор. – Мэтр Батлер уже ждёт снаружи.
Я окинула взглядом спящих под пледом детей и вновь повернулась к генералу:
– Можно, я первая войду в дом и сообщу о нашем приезде? Моя сестра может быть не готова принимать гостей. Да и напугать её не хочется, она слаба.
– Да, разумеется. Мы подождём тут, – кивнул Олэнтор.
Генерал открыл дверцу и ступил на землю первым, повернулся ко мне и протянул руку, помогая выбраться.
Я подошла к двери, которую тоже подлатал Джеральд и покрасил в синий цвет, и негромко постучала.
Джеральд выглянул в окно с насупившимся видом и пошёл открывать. Я вошла в хижину: вблизи сквайр Джеральд Найт, которому отец поручил заботиться о нас с мамой, оказался ещё более сердитым. Особенно омрачала его черты соломенная борода, которую он отрастил в деревне, чтобы казаться старше и мужественнее. И у него это хорошо получалось – вместо двадцати двух лет Джеральду вполне можно было дать тридцать.
– Привет! Как мама? – взволнованно проговорила я.
Из под ног сквайра мне навстречу выбежал мой маленький Пирожок – валлирийский карликовый бульдог. Огромные шоколадного цвета глаза жалобно округлились. Я подхватила Пирожка на руки, поглаживая короткую золотую шёрстку и поцеловала в носик. Малыша подарила мне мама два года назад на день рождения, чтобы я не чувствовала себя одиноко в академии. Папа к тому времени потерял интерес к своей семье, позабыв обо всех днях рождения, и днями и ночами глушил настойку Гэрха.
– Ваша матушка уже спит, – ответил Джеральд сердито. – Здоровье по-прежнему плохо.
– Джеральд, в чём дело?! Почему ты такой злой? – проговорила я, морщась от вылизываний Пирожка. Его шершавый язык мочил мне щёки, слюна капала на платье. Малыш безумно соскучился. И я тоже.
