– Может, и откроют, – согласился Юрко, но сделал вид, что это ему безразлично: даже закрыл глаза и стал покусывать какую-то травинку.
– А я поеду в Ковель.
– С ума сошла?
– Как видишь… – Девушка засмеялась будто бы беспечно, однако какое-то напряжение чувствовалось в ее смехе.
– Что ты не видела в Ковеле? – Юрко быстро поднялся, сел, положив руки на плечи Катре, и заглянул ей в глаза. – Что?
– Пойду в школу.
– А в Подгайцах?
– Здесь только семь классов, а я – в восьмой.
– Так над тобой же будут смеяться: семнадцать лет – в восьмой…
– Пусть смеются, все равно буду учиться. А потом во Львов…
– Катруся, – вдруг сказал Юрко жалобно, – и ты хочешь бросить меня?
– Давай вместе.
– Не могу, – покачал головой, – у меня долг.
– Отец говорил: кто из бандер добровольно сдается, большевики прощают.
– Так я и поверил…
– В Подгайцах на сельсовете воззвание…
– На сельсовете? – удивился Юрко. – Сорока им пропишет воззвание!
– Красные немцев добьют и за вас возьмутся.
Юрко безвольно махнул рукой. Честно говоря, он и сам так думал, но что поделаешь? Уйти от Сороки страшно: оуновцы лютуют, предателям, говорят, нет пощады.
Сидел насупившись, затем решительно вскочил, вытянулся и произнес:
– Ты, Катруся, подожди. – Протянул руку, привлек ее к себе – высокий, сильный, стройный. – Подожди неделю, я вернусь, и мы все решим.
Девушка положила руки ему на грудь, подняла глаза, обожгла голубизной, и Юрко утратил всю свою решительность. А она взлохматила ему русый чуб и тихо засмеялась.
– Глупый еще, – прошептала. – Надо решать: остаешься с Сорокой или со мной?
– С тобой, – сказал Юрко, – только с тобой.
Засмеялась счастливо и прижалась к парню.
– Ну не могу же я… – произнес просительно Юрко. – Ведь мы договорились, и я не хочу нарушать слово. Мужчина я или нет?!
– Куда идете?
Юрко забыл о наказе сотника, да и какие могут быть секреты от любимой?!
– В Квасово.
– Это где?
– Далеко, сто верст.
– Зачем? – посуровела Катря. – Я не хочу…
– Ты же знаешь, у меня руки чистые.
– Что за акция?
– Надо встретить кого-то… – неопределенно ответил Юрко. Подумал немного и добавил: – Если через неделю не вернусь, езжай в Ковель.
– А ты?
– От Квасова до Ковеля ближе.
– Отыщешь меня у тети. Песчаная улица, семь.
– Песчаная, семь, – повторил Юрко. – Через неделю жди меня.
– Буду ждать. – Катря грустно улыбнулась чему-то, но не выдержала, звонко рассмеялась и понеслась по поляне к березовой роще. Юрко бежал за ней, видя, как мелькают ее загорелые ноги, развевается на ветру красная ленточка. За березами началась позапрошлогодняя, поросшая уже кустами гарь, а за ней поблескивало озеро. Сквозь камыш тянулась узкая песчаная полоса, на которой чернел старый, подгнивший челн. В нем поплескивала вода, но они столкнули его в озеро и, отталкиваясь шестом, поплыли вдоль прибрежных зарослей. За ними начиналось мелководье и песчаный берег. Катря, стыдливо поглядывая на Юрка, быстро разделась. Они купались и загорали, пока солнце не спустилось к горизонту, и только тогда двинулись к хутору, держась за руки, какие-то сникшие, встревоженные.
