В начале девяностых прошлого века Анастасия Евгеньевна серьезно увлеклась языческими обрядами. Ездила на съезды шаманов в Канаду и на Аляску, в Тыву и на Горный Алтай. Принимала участие в этнографических экспедициях, из которых привезла массу фотографий, несколько видеофильмов и штук двадцать толстых тетрадей, заполненных записями обрядовых заклинаний, сказаний и песен, испещренных копиями древних наскальных рисунков – петроглифов, изображениями культовых масок, тотемных знаков, бубнов, костюмов шаманов. Но о своих путешествиях Анастасия Евгеньевна не любила рассказывать. Особенно если кто-то принимался шутить по поводу ее странных увлечений.
Племянница была единственным человеком, которому она приоткрывала кое-какие тайны. Анастасия Евгеньевна то ли стеснялась, то ли побаивалась, что ее сочтут сумасшедшей, и поэтому только Татьяне рассказала о странных видениях, которые в последние годы стали посещать ее все чаще и чаще. Естественно, странными они казались Татьяне, а вот Анастасия Евгеньевна каждому находила объяснение. И даже предсказывала кое-какие события, что удивительно, весьма точно.
Возможно, этот дар проснулся в ней после сотрясения мозга, которое она перенесла лет тридцать назад, попав в автомобильную аварию. Говорят, такое случается. Хотя скорее всего она владела им давно, но тщательно скрывала. В советские времена это было чревато печальными последствиями, тем более для доктора наук, профессора, декана исторического факультета.
Но сейчас, в эпоху смятения и расставания с идеалами, ее дар никому уже не казался необычным. Татьяна и вовсе воспринимала его как защитную реакцию на те стороны современного бытия, к которым Анастасия Евгеньевна так и не смогла привыкнуть, а кое-что и вовсе отказывалась принимать.
– Я их никому не показывала, – тихо и, как показалось Татьяне, с усилием произнесла Анастасия Евгеньевна. – Судя по некоторым признакам, они принадлежали кыргызскому роду Чаадар, который жил когда-то на левом берегу Енисея. И передавались по женской линии. Я не могла отдать их твоему отцу, а дочери у меня нет. Теперь ты их хранительница. А когда придет твой час, передашь их своей младшей дочери.
– Теть Ася, о чем ты говоришь? – Татьяна с укоризной посмотрела на Анастасию Евгеньевну. – Какой Чаадар? Какой Енисей? Ты всю жизнь прожила в Питере.
– В Питере, конечно, в Питере, – едва заметно улыбнулась Анастасия Евгеньевна. – Но, возможно, в нас течет кровь древнего кыргызского рода. Конечно, она изрядно разбавлена русской кровью, но разрез глаз, цвет волос… Посмотри на меня, разве это не очевидно? А ты? Тебя ведь дразнили в школе Чио-Чио-сан. И тебе не интересно, откуда это пошло?
– Мне очень интересно! Но почему ты раньше об этом не рассказывала? – неподдельно изумилась Татьяна. – И мама молчала, и отец… Что в том плохого, если в нас течет киргизская кровь?
– Не киргизская, а кыргызская, – уточнила Анастасия Евгеньевна. – Хотя говорят, что современные киргизы тоже выходцы из тех мест. А кыргызами называли древний народ, который жил на юге Сибири в предгорьях Саянских гор. Загляни в мои тетради. Там ты найдешь все, что мне удалось отыскать об истории кыргызов, их вере и обычаях. Но о княжестве Чаадар известно очень мало, вернее, почти совсем не известно…
Татьяна покачала головой.
– Боже, и я узнаю об этом только сейчас? Неужели ты думаешь, что эта история меня бы расстроила? Наоборот, она придает некоторую пикантность… Я принадлежу к древнему роду… Восточная княжна! Так это ж здорово!
