Вот и мой дом. На солнце он всегда кажется слишком массивным, тяжеловесным. Зимой он выглядит гораздо лучше. Наверное, привык к холодным ветрам. Кстати о холоде… мама сидит на кухне, открытый журнал подпирает бутылка шампанского.
«Рановато для алкоголя».
Мама в платье-рубашке от Calvin Klein, локоны красиво уложены. Как всегда – прелестна. Приятно всё-таки быть «портретом» такой мамы, даже в груди больно от вспыхнувшей гордости.
– Привет, – говорит мама, не оборачивая ко мне головы.
– Привет.
– Отец задерживается на работе, и я заказала нам суши.
– Спасибо.
Я достаю из холодильника сок и наливаю в бокал. Мама хмурится. Похоже, мне предстоит прослушать очередную лекцию о вреде сахара. Или сегодня запланирован ликбез по фруктовым кислотам? Однако мамин взгляд падает на лоскут лавандовой ткани, торчащий из моей сумочки.
– Купила что-нибудь симпатичное?
Я с деланой небрежностью пожимаю плечами.
– Всего лишь подарок тебе на день рождения.
– Только не одежду! Ты всегда выбираешь неправильный размер.
– Нет, что ты, – с фальшивой улыбкой уверяю я и выпиваю сок одним глотком. Наливаю ещё один бокал и отправляю его вслед за первым, однако упрямая горечь во рту не уходит.
– Элис, ты нормально себя чувствуешь? – спрашивает мама.
– Всё в порядке.
– А выглядишь странно.
– Я в порядке.
Я давно обнаружила, что, если несколько раз повторишь: «Я в порядке», сама начинаешь в это верить. А когда я хорошо выгляжу, то окружающие мне верят. «Конечно, с ней всё в порядке. Она же в Gucci, и у неё прекрасный цвет лица».
Так вот, всё не в порядке. Не сегодня. Сейчас меня будто вывернули наизнанку.
Сначала Виола. Теперь этот разговор.
Взлетев вверх по лестнице, я запихиваю новое платье в бак для грязного белья.
На следующий день меня будит короткий звонок телефона. На экране светится имя Ви. Я с облегчением выдыхаю. Протирая сонные глаза, открываю эсэмэску:
Срочный сбор, 9 утра, кафе «У Фрэнка». Целую.
«Слава тебе господи! В конце – “целую”!»
Я тут же отстукиваю ответ:
Если я вылезу в такую несусветную рань из кровати, ты простишь мой ляп с контрактом? Целую.
Я нетерпеливо постукиваю по экрану, считая миллисекунды до ответа. Приходит целых два сообщения!
Нет, кофе тебе куплю. Целую. Хотя, может, и плюну в чашку. Ничего не обещаю.
Кейти врывается в наш чат в своём бесподобном стиле:
Вы разбудили меня, черти лысые!
Прикусив губу, я торопливо печатаю: «Когда я тебя предала?» Заношу палец над кнопкой «Отправить» и замираю. Страшно начинать этот разговор, расковыривать засохшую рану. Стоит только начать, и на поверхность выплеснется нечто ужасное. В этом нет ни малейших сомнений. И я стираю последнее сообщение, не отправив. Чувствую себя при этом странно уязвимой.
Натянув джинсы, подкрашиваю губы любимой алой помадой – пусть этот цвет разбудит во мне дремлющего воина. Ничего не получается, воин спит, и я крадусь вниз по лестнице. Даже в ванну не захожу, чтобы не будить родителей. Семейных бесед на рассвете я просто не вынесу. Хватаю сумку, даже не заглянув на кухню выпить сока, и спешу к двери. Когда я уже надеваю туфли, на верхней ступеньке лестницы появляется мама в шёлковом кимоно.
«Вот чёрт!»
– Куда это ты так рано? – спрашивает она.
– Мы завтракаем втроём, с Виолой и Кейти.
Я вожусь с туфлями на каблуках – модель очень простая, ни шнурков, ни пряжек – просто тяну время.
Мама спускается на пару ступенек, показывая из-под кимоно ногти с педикюром.
