На остановке автобуса стою уже минут пять, а транспорта всё нет. Вспоминая прежние времена, когда я был молодым, ждал не хотелось ни минуты лишней, потому что постоянно куда-то торопился и хотел успеть сделать одновременно несколько дел. На самом деле, ожидание – самое неприятное занятие.
Главная задача, особенно зимой по утрам, – это влезть в переполненный автобус или трамвай с ребёнком на руках и складными санками. Давка была неимоверной. Поскольку я был молодым, мне никто не уступал места в транспорте. Правда, маленький сын Амир начинал разговаривать со старушками, и те сажали его на колени, и таким образом он проезжал до конечной остановки.
Далее мы пересаживались в другой трамвай и ехали ещё шесть-семь остановок до детского садика. После садика мне приходилось каждый раз пересаживаться и ехать в обратном направлении до моей работы. Наверное, нам с супругой повезло с тем, что наш сын был самостоятельным. Позже мы были вынуждены отпускать его в садик одного. Он забирался в кабину водителя, и они, общаясь друг с другом, доезжали до конечной, а потом он сам пересаживался и залезал в кабину водителя уже другого трамвая, и таким образом добирался до садика.
Когда мы всей семьёй в выходной день ехали на транспорте, мой сынишка забегал к водителю в кабину и знакомил нас с ним. Наконец-то я вовремя добирался до работы в свой Физико-химический институт, где трудился младшим научным сотрудником. Нам повезло с нашим руководителем. Он сам начинал с низов, и благодаря тому, что в его голове постоянно возникали новые удивительные идеи, его назначили директором института. До этого его место занимали люди, вообще ничего общего с наукой не имевшие, но их назначали сверху. Естественно, они не были способны управлять наукой, и по этой причине всю свою энергию нацеливали на хозяйственные вопросы. Возможно, они были неплохими руководителями в колхозе, но в науке – никто.
С новым директором у нас всё пошло как надо. Наш институт заметили и в Европе. Сотрудники направлялись в командировки за границу, где в различных конкурсах побеждали, получали гранты, и наши разработки публиковали в известных западных журналах. Для чего это всё нужно? Только для того, чтобы общаться с единомышленниками и расширять свой научный кругозор.
Работая в этой области уже лет двадцать, я прихожу к выводу, что наши учёные – самые талантливые во всём мире. Они учились в вузах по советской системе, которая заставляла запоминать школьникам и студентам весь изучаемый материал. У нас не было тестового ЕГЭ, где даже неуч мог ответить на отлично, поставив галочку в ответах случайным порядком. А в нашей школе мы выбирали наугад билет с тремя вопросами и сами расписывали ответы на них. По этой причине весь объём информации сохранялся в наших головах, и размышляя над проблемой, мы подключали этот объём знаний и добивались успеха.
В девяностые годы прошлого века, во времена перестройки, Запад выбирал лучших студентов, сотрудников институтов и переправлял их за границу, где те работали на них. Для того чтобы воспитать, дать отличное образование, СССР потратил огромное количество денег на воспитание в детских садах, бесплатное обучение в школах и институтах продвинутых детей. А наши «союзники» просто забирали готовых к работе талантливых детей и таким образом развивали свою науку и экономику.
