В окно верхнего этажа за детьми наблюдала рожа – громадная, жабьи-зеленая, курносая, по-кошачьи желтые глаза размером с блюдца. Острозубая пасть растянулась в кровожадной улыбке. Несколько мгновений существо изучало пришлых взглядом, а потом исчезло в недрах дома. Сане показалось, будто он слышит торопливый топот мокрых лап по скрипучей деревянной лестнице.
***
Тропинка привела к краю оврага – ровно туда, где они остановились, когда удрали от гопников. Так вот почему те их не догнали! Они и не собирались! Им нужно было загнать детей в самую глубь Гурьяновки. А теперь страшный микрорайон сам не подпускал ребят к заветному порталу между гаражами.
Кисло-тухлый запах накатывал из оврага волнами. Снизу, из зарослей, доносились низкие звуки работающих механизмов.
Саня опасливо оглянулся. Ему по-прежнему казалось, будто шлепки лап желтоглазой твари слышатся позади, совсем близко.
– Пойдемте-ка через овраг, – сказал он. – Может, повезет.
– Но там же очистные сооружения! – воскликнул Левчик. – Это самое опасное место! Там обитает чудовище!
– Да тут всё кругом одно больше чудовище, – буркнул Саня.
– Смотрите, лесенка, – сказала Лиза, указывая пальцем на ветхие бетонные ступени в высокой траве. – Саша прав. Пойдемте лучше через овраг. Наверное, на той стороне выйдем в город.
– Угу, – угрюмо промычал Левчик. – Или обратно в Гурьяновку, на это же самое место.
***
Овраг оказался глубоким, сырым, холодным, пах улитками, червяками, крысами, фекальными испарениями. Пока троица спускалась, ритмичный грохот шестерен усиливался, становился рельефнее.
Очистные сооружения оказались несуразной бетонной конструкцией. Возвышались в овражном полумраке над вонючими болотцами. Выбитые окна, стены в потеках ржавчины, ощетинившаяся арматура.
Санька взглянул на лестницу, вверх.
Никого. Выходит, желтоглазая тварюга за ними все-таки не погналась.
Вдруг с одной из многочисленных тропинок донесся обеспокоенный женский голос:
– Лева! Левушка!
Мать и отец мальчика со всех ног бежали к детям.
– Вы что тут делаете, засранцы? – строго вопросил мужчина. – Обыскались вас уже. С ног сбились! Мать чуть было инфаркт не хватил!
«Спасены!» – пронеслось в Саниной голове. Скоро он вернется домой, обнимет родителей, мама накормит его пюре с котлетками и зеленым лучком с огорода…
Левчик бросился обнимать своих маму и папу. Прильнул к ним, зарылся лицом в оборки материного вычурного платья.
Саня и Лиза заметили: что-то не так. Только не сразу поняли, что именно.
Обнимающая Левчика мамина рука – вот что. Здоровенные заскорузлые пальцы с кривыми болотно-зелеными когтями.
Замешательство. Ступор.
Что делать? Бежать? Кричать?
Чудовище заметило, что Санька и Лиза раскрыли подвох. Женское лицо принялось беззвучно кривляться. Оно то расползалось рыхлым блином, то вытягивалось жгутом. Его раскроила жуткая острозубая ухмылка. Существо, что ранее предстало в образе двух взрослых, теперь срослось воедино – темно-зеленое, с лоснящимися черными пятнами по всему телу. Маленькие уши на широкой собачьей башке задергались. Из круглых ноздрей повалил пар.
Вонь. Кисло-тухлая вонь стала настолько острой, что у Сани и Лизы глаза заслезились.
Левчик бился в смертельных объятиях. Тварь крепко прижала его лицом к себе и душила. Мальчик силился закричать, но выходило лишь глухое хриплое мычание.
Саня дернулся было, чтобы схватить друга за футболку и выдрать из объятий твари – ну, хотя бы попытаться, – но зеленая жабоподобная дрянь угрожающе выпростала свободную лапу. Санька отпрянул, взял за руку Лизу – и они бросились бежать куда глаза глядят.
