Сталин только махнул рукой на его слова, он не то, чтобы не любил такую открытую и, как ему казалось – простую лесть, она ему просто временами надоедала. Со временем и возрастом надоедает очень многое, даже то, о чём не мог и мечтать в юности. Хотя, что там говорить, слышать подобное было всё же приятно.
– Ты сам-то, Лаврентий, поспал? – спросил он с неожиданно прорвавшейся заботой в голосе.
– Все хорошо, спасибо. Отлично выспался. Здесь, на природе спится прекрасно, не то, что в душном городе. Ты же знаешь, батони, я парень деревенский. Эх, сейчас бы в наши горы махнуть, а? Вот где воздух самый чистый в мире, а красота какая! И море совсем рядом. Нет места в мире лучше!
Сталин лишь покивал, но взгляд его затуманился, и уголки губ дернулись в еле заметной улыбке.
– Может, чаю попросить, чтобы сделали? Как думаешь, батони? – спросил Берия.
– Ну, скажи там, пусть сделают на террасе. Да пусть большой самовар, скоро, наверное, и остальные просыпаться будут.
– Сделаю, батони!
Берия повернулся, чтобы отдать распоряжение, и в этот момент прямо из стены вышел человек.
1987 год, Российско-Азиатская Федерация41.
Лейтенант Игорь Романов стоял по стойке смирно и ел глазами командира ЦСН генерал-майора Федотова. Антон Ильич говорил тихим, ровным и четким голосом:
– Задание понятно, лейтенант?
– Так точно, товарищ генерал!
– Ну, тогда все подробности и контроль исполнения за капитаном Соколовым. С этого момента поступаешь в его распоряжение.
– Есть! Разрешите выполнять?
– Будь там осторожнее, лейтенант, народ там ушлый, войну прошли, такое повидали, что тебе и не снилось! Реакция на стрельбу будет быстрой, очень быстрой. Но ты должен быть быстрее, мы вас здесь тоже кое-чему научили. И запомни, вы мне все нужны живыми и здоровыми, слишком много сил вложено в вашу подготовку. Но задание должно быть выполнено любой ценой. Усвоил?
– Так точно, усвоил, товарищ генерал!
– Ладно, иди сейчас к Соколову, он тебя ждет.
– Есть!
Игорь лихо козырнул, чётко развернулся через левое плечо и вышел из кабинета. Пока шёл до соседнего здания, где располагался психолог, внутренне офигевал. Нет, ну это ж надо такому с ним приключиться! Они что, всю верхушку СССР решили ликвидировать его руками? Ну ладно, Хрущёв! «Кукурузник» особыми подвигами, кроме разоблачения культа Сталина и клоунским номером с собственной туфлей, которой он отхлестал трибуну ООН, ничем больше лейтенанту Романову не запомнился. Берия тоже персонаж неприятный, хотя и коллега, но репутация у него даже в СССР неоднозначная. Не просто же так его расстреляли, в конце концов.
Но Сталин! Здесь Игорь никак сам в себе разобраться не мог. К Сталину он, если честно, не знал, как относиться. С одной стороны, он помнил, что им рассказывал заместитель командира части по воспитательной работе, которого они по привычке называли «замполитом»: и народа Сталин сгубил немало, и наступление немцев профукал, в общем, тиран ещё тот был! А с другой стороны, Игорю с детства был памятен фильм «Освобождение», вернее, знаменитая эпопея из целых пяти фильмов, где Сталин был представлен очень умным и вполне положительным героем, победителем фашизма.
Вообще, в позднем, как потом будут говорить – «застойном» – СССР имя Сталина старались вообще лишний раз не поминать, даже, вроде как получалось из пропаганды, Брежнев, в военные времена еще полковник, и то намного больший вклад в победу внёс – героически выиграв битву на «Малой земле». Но при этом Сталина и не ругали, и фильмы снимали, где он выглядел вполне себе молодцом. А ещё недавно, в начале и середине 80-х, как отлично помнил Игорь, было очень модно выставлять на ветровое стекло автомобиля фотографию Сталина в мундире генералиссимуса. После роспуска СССР и создания Европейско-Азиатской Федерации эта мода прошла, но память осталась. Поэтому заходил он в кабинет капитана Соколова в чувствах смятенных, но в полной готовности к выполнению задания командования.
