Фантазм. Творец реальностей – 3 - страница 8

, проклинали и службу и эту бессмысленную войну, но для него лично было всё иначе. Он словно был рожден для войны, как говорил его комроты: «Какие-то люди рождаются в рубашке, какие-то с серебряной ложкой во рту, большинство – просто голые, как и положено. Но ты, Игорян, родился со снайперской винтовкой в руках». Там, на войне, всё было просто и понятно: есть свои, есть враги. И уходя в очередной рейд, они были все равны – командиры и рядовые, все связаны одной цепью. Это, конечно, не отменяло дисциплины, без дисциплины на войне вообще сразу смерть, но между собой в личных разговорах они обращались друг к другу по-простому. Поэтому и комроты сказал ему тогда не «сержант Романов», а просто – Игорян, как его называли пацаны у них во дворе, там, в далеком Ростове. Потому и Игорь в ответ лишь ухмыльнулся и погладил приклад своей винтовки. Они были свои, ближе любой родни, каждый был обязан друг другу жизнью не по одному разу. Комроты и написал ему характеристику в училище и, видит Бог, никто не смог бы написать лучше.

И тогда, год назад, в том кабинете начальника спецчасти он без раздумий дал свое согласие, подписав бумагу о неразглашении их разговора и сделанного ему предложения. И уже через месяц, сверкая парадными золотыми погонами с двумя маленькими лейтенантскими звездочками, он стоял перед КПП Центра специального назначения КГБ СССР под Москвой. И с тех пор ни разу не пожалел о принятом предложении.

Тогда он, помнится, еще удивился, что прямо с КПП его сопроводили не в штаб для представления, как это было положено, а в другой корпус, где он переступил порог кабинета штатного психолога Центра, тогда еще старшего лейтенанта (а сейчас уже капитана) Соколова. Так было написано на табличке, прикрученной к двери.

Старлей выглядел слишком молодо, точно младше его, но у Игоря тогда не было времени думать о постороннем. Он просто мельком отметил это, подумав, что некоторые люди, бывает, выглядят гораздо моложе своих лет, а некоторые, наоборот, старше. Ничего странного, просто индивидуальные особенности организма. А затем Романов сделал то, что уже привык делать на автомате. Он вытянулся по стойке смирно и отрапортовал, приложив ладонь к фуражке:

– Товарищ старший лейтенант, лейтенант Романов прибыл для дальнейшего прохождения службы.

Слова «лейтенант Романов» в очередной раз прозвучали музыкой в его ушах. Все ещё не мог привыкнуть к тому, что он теперь настоящий офицер. Нет-нет, да и косил глазом на погоны.

Хозяин кабинета кивнул и дружелюбно ответил, начав с представления:

– Старший лейтенант Соколов. Как вы, наверное, уже поняли, лейтенант, я здесь исполняю обязанности психолога. Вероятно, по прибытии в часть, вы ожидали увидеть не меня, но так уж у нас принято. У нас здесь свои правила, в этом вам ещё предстоит убедиться. Поэтому вновь прибывшие для прохождения службы всегда сначала проходят собеседование у психолога, то есть – у меня.

Он секунду помолчал и добавил:

– Впрочем, как и те, кто вернулся с боевого задания.

Увидев загоревшиеся при последних словах глаза Романова, Соколов усмехнулся и предложил ему пройти в дальний угол кабинета, где стояли два удобных кресла напротив друг друга.

– Прошу вас, Игорь, присаживайтесь. Вы не возражаете, что я вас по имени называю? Мы с вами почти ровесники, к тому же оба прошли Афган, поэтому у нас много общего. Да и в званиях тоже не сильно друг от друга отличаемся. Поэтому, предлагаю называть меня просто Егором. Ну, или, если уж совсем неудобно, Егором Николаевичем. Но лучше все же Егором.