Знакомые лица смотрели на меня с экрана. Это неудивительно – я просматривал их фото ежедневно, с того момента, как приехал сюда, и с того же самого момента не было ни одного нового инцидента. Все герои на этих фотографиях – мальчики от четырех до двенадцати лет. Во всех доступных отчетах был отмечен и другой фактор, связывающий всех жертв. В целом, к нему можно прийти и без помощи специалистов, ведь по фотографиям и так все очевидно – все дети были действительно симпатичны. Лишь некоторые выбивались по своей национальности, но в основном это были дети европейской внешности. Чаще всего со светлыми глазами и темными волосами. Даже неудивительно, что я тоже привлек его внимание… И вот новая фотография, и я чувствую, как встает ком поперек горла, а по телу проходит нервная дрожь. Я уверен, что ранее не видел этого ребенка. На фотографии однозначно новый мальчик. Понимание ситуации приходит также быстро, как и неконтролируемый тремор. Мои руки едва овладевают мышкой, чтобы свернуть проклятую страницу. Я встаю со стула, не в силах прекратить трястись. Мои глаза уже намокли, а в голове блуждает единственная мысль – я не в безопасности. Наверное, именно она толкает меня спуститься на первый этаж к остальным членам семьи. Уже на последних ступеньках я слышу, как ахает Рикке на фоне безэмоционального дикторского голоса. Завернув за угол в гостиную, мой взгляд сразу же падает на телевизор. Вперемешку с небольшим видеорядом на весь экран выползает та самая фотография, и ведущий незамедлительно сообщает имя пропавшего.
«Филип Хоконсен, восемь лет. Пропал по дороге в школу три дня назад. Родители подали заявление в полицию, сейчас идет оперативный розыск ребенка. Просьба сразу же сообщить в полицию, если вы его увидите, или узнаете любую причастную к мальчику информацию» …
Наконец, Рикке замечает меня в проходе и спешит выключить телевизор. По моим широко открытым красным глазам и трясущемуся телу они все понимают. Ханс приближается, но я замечаю проскакивающие нотки осторожности в его действиях. До сих пор не понимаю, как он может настолько меня бояться, а главное, почему.
– Еще неизвестно, что с ним случилось! – твердо шепчет мне мужчина, перехватывая за кисть и уводя на кухню. – Умойся холодной водой, полегчает – советует он и отпускает мою руку.
Но я не понимаю, как мне может полегчать. Я видел его своими глазами. Филип был именно таким, как большинство из нас. Разумеется, за шесть лет были случаи пропажи детей, но ни разу не совпадали все детали.
– Его ведь не нашли – процеживаю сквозь зубы я. – Его так и не нашли!
Вторую фразу буквально кричу Хансу в лицо. Как он может говорить такие глупые вещи, когда все настолько очевидно?!
– Я видел своими глазами! Этот мальчик такой же как остальные. Он такой же как я!
– Милый, прошло всего три дня! – на кухню залетает обеспокоенная Рикке. – Его скоро найдут, вот увидишь! Да, мальчик немного похож внешне, но таких еще много! Это просто совпадение, дорогой…
Она тараторит с невероятной скоростью в попытке успокоить меня. И, наверное, говорит здравые вещи, но меня ее слова больше раздражают, чем успокаивают.
– Синие глаза, черные волосы, бледная кожа! – взрываюсь я на женщину. Ханс сразу же отступает от меня, трусливо пристраиваясь за спиной жены, хотя и прикрывает такое поведение заботой, нелепо опустив руки на ее плечи. – Ты права, его найдут. Мертвым! А весте с ним и чертову куклу!
