За окном всё так же бежала ровная земная поверхность, и Тим вдруг понял, как далеко он сейчас от дома. Но мысли о родителях и сестре появились ненадолго: Тим оглядывал новый мир, в котором так неожиданно оказался, думал о загадочной хозяйке, которую можно будет увидеть только завра, о До, такой странной, но в то же время такой замечательной… И тут Тим понял, что он первым делом спросит, когда его представят хозяйке.
Без пяти восемь в дверь купе – хотя оно больше напоминало Тиму маленький и очень удобный дом – постучали.
– Ах, ты ещё не готов! – До в притворном ужасе всплеснула руками. – Бегом надевай вот это!
Она вынула из шкафа плечики, на которых висел синий костюм с золотыми пуговицами.
– Это?!
– Это, это. И побыстрее. Неудобно заставлять людей ждать.
Тим хотел было спросить, о ком говорит До, но она так властно указала на ширму, за которой можно было переодеться, что Тим решил подождать.
– Да, а как ты узнала моё имя? Я только сейчас понял, что ещё там, в кабине, ты уже сказала – «Тим»…
– А оно у тебя на лбу написано.
– Нет, серьезно?
– А я серьёзно. Я умею видеть то, что другие не умеют. И вообще – завтра узнаешь!
– А что будет завтра? – Тим вышел из-за ширмы, застёгивая пуговицы на рукавах рубашки.
До мечтательно раскинула руки и сделала несколько танцевальных па:
– Город, большой город… И мы будем чувствовать, как он живёт.
Если первый вагон, который До назвала гостиной, поразил Тима, то второй – ошеломил. Его так же опоясывала антресоль с книгами и фарфоровыми фигурками, но вместо деревянных лестниц и столбов были мраморные, инкрустированные мириадами сверкающих камней – они изображали жуков, бабочек, рыб и каких-то странных улиток. Тим осторожно прикоснулся к одному из жуков с тёмно-красными надкрыльями:
– Это что – рубин?
– Турмалин.
И До потащила его дальше – к столу, стоявшему прямо в центре зала. Стол этот несколько выбивался из общего стиля: он был из того же мрамора, что и безупречные лестницы и колонны, но в нескольких местах края были отколоты, словно по ним били огромной киркой, а возле угла даже виднелась конусообразная дырка. Скатерть словно нарочно была положена наискосок, чтобы не скрывать повреждённые углы.
– Что это? – Тим запустил палец в коническое отверстие.
– Это – Объеденный Стол.
Тим повернулся к нише, откуда звучал незнакомый голос. Там, улыбаясь, стоял худощавый человек в коричневом костюме-тройке и узких очках с золотой оправой. Тим против воли усмехнулся. Незнакомец удивлённо осмотрел себя и поинтересовался:
– Что-то не так? Чем вызван ваш смех, молодой человек?
– Извините, мне показалось, что вы сказали не «обеденный», а «объеденный»!
– Ах, это! Да, я так и сказал. Вот же… – человек указал на сколы, обезображивающие прекрасный мрамор. – Именно тут вот дракон и грыз наш стол.
– Дракон?!
До многозначительно кашлянула:
– Давай я сначала вас познакомлю, а уж потом разговаривайте про всякие столы! Тим, это Книжник, – До церемонно кивнула человеку в очках. – А это Тим.
– Приятно, очень приятно, – Книжник с улыбкой смотрел на Тима. – Ладно, о драконах и прочих чудесах мы ещё наговоримся. Пора к столу – да, До?
– Но где же Садовница?
Книжник недоумённо поднял плечи и посмотрел на большие напольные часы, которые показывали уже четверть девятого.
– Да, что-то мы сегодня нарушаем все правила…
Пока ждали незнакомую Тиму даму, он опять начал рассматривать фигурки на полках. Одна группа изображала мастерскую художника и была сделана столь тонко, что даже маленькие тюбики с краской, лежащие на мольберте, казалось, были настоящими. Сам художник застыл с поднятой кистью, собираясь запечатлеть портрет девушки в простом, но изящном платье. Она задумчиво смотрела куда-то вдаль, но румянец на щеках выдавал её волнение – Тим чувствовал, что на самом деле она думает только о художнике.
