Силантий принялся за вторую порцию. Ел он быстро, как будто боялся, что всё вот-вот отнимут.
– Видишь мои зубы? На хорошие у меня не было денег. Даже эти мне такой же мягкотелый доброхот, как ты, оплатил. А выбили мне их стражи порядка за это самое нерасположение к труду. Для порядка, по-видимому. Большое им спасибо! Теперь у меня во рту железный порядок.
Я вклинился в его монолог:
– Хорошо, но чего же ты достиг в том главном, для чего тебя создали неведомые силы?
Силантий проглотил очередную ложку плова, запил чаем:
– Спасибо тебе за этот вопрос. Я очень боялся, что ты его не задашь. Так вот, я всего-навсего открыл смысл человеческого существования.
– В самом деле?
– Согласись, что мир как совокупность представлений о нём существует только в наших головах. Ведь так? Подумай!
– Ну да, вроде бы так.
– Без нас он не был бы собран воедино, в гармоническое целое. Он просто был бы ни-ка-ков, да?
– Ну-у… Пожалуй, да.
Силантий вдруг взбеленился:
– При чем тут «пожалуй»! Что за «пожалуй»! Чего ты мямлишь! Никаков был бы мир без нас, слышишь?! Ни-ка-ков!
– Слышу, слышу, не глухой. Никаков, никаков, никаков!
– То-то же! Ну вот, собственно, и вся истина. Не будет наших голов – не будет никакого Мироздания и ничего вообще! Вот для чего мы существуем. Наш мозг – сборочный цех. Мы условие существования мира, а стало быть, и Бога, и вообще всего и вся.
– Понятно, но тогда над чем же ещё думает твоя голова после открытия такой всеобъемлющей истины?
– Моя голова думает, окончательна ли она, эта истина, имею ли я право преподнести её людям, достаточно ли они созрели для этого? Да и самому мне ещё кое-что нужно понять. Зачем нас так много? Почему любой человек, стоимостью уж никак не ниже целого Мироздания, гибнет, однако же, от каких-то ничтожных бактерий или под колёсами, или от войн, да мало ли ещё от чего? Мрут тысячами, ежедневно. Как комары, которых тряпкой стирают с лобового стекла. Хайямовские вопросы остаются нерешёнными. Как же мне бумажки писать, колодцы копать, оставаться в стороне от главного? Вот я и страдаю за человечество. Терзаюсь, ночей не сплю, недоедаю. Места себе не нахожу. Ад, настоящий ад. Ты когда-нибудь разглядывал часовой механизм? Помнишь, сколько там разных рычажков, собачек, храповичков, пружинок, камешков рубиновых – так всё тонко сделано, нельзя не восхититься. Понимаешь, к чему я клоню? Мы и сами погружены в невероятных размеров и сложности механизм – какая-то скрытая могучая пружина заставляет всё вокруг вращаться, тикать, жужжать, позванивать. Чуешь? Стаи рыб совершают свои слаженные маневры в океане. Планктон размножается, чтобы киты не голодали. Птицы совершают огромные перелёты без всякого компаса. Термиты строят свои города. Пауки ткут паутину. Люди возводят башни и мосты, запускают ракеты чёрт знает куда. В это же самое время пчёлы опыляют растения, фигуристы делают тройные тулупы, школьники гоняют мяч на пустырях, политиканы и масоны плетут свои сети – да что я тебе перечисляю! Сам посмотри вокруг! И всё это – та самая невидимая зверской мощности космическая пружина! Как тут не остолбенеть, не поразиться и не разинуть рот! Всё в слепом экстазе подчиняется ей!
Тут оратор прервал монолог:
– Послушай, чай я что-то не распробовал. Ещё стаканчик тебя не разорит?
– Не разорит.
– Вот спасибо, нынешним бы олигархам да твою щедрость!
Я дал мелочи, Силантий сходил за чаем, положил 3 ложки сахара в стакан, поболтал ложечкой и продолжил:
