Фармакопея - страница 47

– Глупо, конечно, из-за этого загубить свою перспективную карьеру, – сказал Дидьен, усаживаясь на диванчик напротив Жене. – Хотя, надо признать, что последний парад Легионеров, который я видел, навел меня на схожие мысли. Почти четверть солдат, если не больше, были черными. Прямо сенегальские батальоны.

– Расплата за наше колониальное прошлое, – бесстрастно ответил Жене.

– Ты уже сообщил ему детали, Пьер?

– Только то, что можно было сказать по телефону, плюс примерные сроки. Все особые детали и бюджет будем обсуждать сейчас. Пойду встречу его, – сказал Пьер, ставя бокал на стол, и направился к трапу, следом за подошедшим стюардом.

Катер подошел вплотную к яхте и легонько ткнулся бортом в блестящие направляющие трапа. Стюард рукой ухватился за поручни катера, останавливая его и Венсан Коттен, взяв свою сумку, одним легким движением перепрыгнул на палубу яхты. Отпустив поручень, стюард махнул рукой водителю и, взревев двигателем, катер направился обратно к берегу.

– Добрый день, майор. – сказал Пьер, пожимая руку Коттену, – Рад, что вы быстро добрались.

– Благодарю, месье Жене, – ответил он на пожатие руки, и кивнул головой стюарду.

– Поднимайтесь сюда. Месье Дидьен уже ждет вас.

Венсан Коттен был высоким крепким мужчиной, с коротко стриженными темными волосами, и такой же короткой, тщательно ухоженной бородой. Хоть он уже пять лет не служил в легионе, характерная строевая выправка выдавала в нем бывшего военного. Примерно семьдесят лет назад, их семья обосновалась на окраине Обани, когда после второй мировой войны переехала из разоренного Эльзаса. Его отец работал в частной автомастерской деда, которая после его смерти перешла к нему. Мать работала медсестрой в местной больнице, а вся ее родня были рыбаками из Марселя, откуда она уехала выйдя замуж. Никто в семье Венсана и среди его родных никогда не служил в армии, но он еще с самого детства мечтал о военной карьере, а точнее о Французском иностранном легионе.

В Обани, недалеко от дома где он жил, располагался центр предварительного отбора в Легион. Туда каждый день, и даже по ночам, приезжали и приходили мужчины, французы и иностранцы, чтобы записаться на военную службу. Часто Венсан с мальчишками бегал к их воротам смотреть на приходящих, а особенно на выходящих обратно. И их любимой забавой было угадывать, кто же сегодня вернется назад, не пройдя строгий отбор в Легион. Венсан всегда угадывал больше всех, за что его в шутку стали звать капралом, а он всерьез задумался о своей мечте, читая книги про подвиги легионеров и их командиров. Позже, выяснив, что из рядовых легионеров невозможно дослужится до офицера, он наперекор матери и отцу, сразу после выпуска из школы, поступил в национальное военное училище в Ла-Флеше. А через год, с особой рекомендацией командования, перевелся в Сен-Сирскую специальную военную школу сухопутных войск в Коэткидане, которую через четыре года покинул в звании лейтенанта. Сразу же после выпускной пьянки, Венсан подписал контракт с Легионом и летом 1996 года поступил на службу во 2-й иностранный парашютно-десантный полк на Корсике.

Уже через месяц он с избытком хлебнул боевого опыта в Сомали, где в составе миротворческих сил ООН пытался прекратить гражданскую войну. А по факту, его рота легионеров, нарядившись в голубые каски, почти безвылазно сидела в окружении нескольких противоборствующих военизированных группировок, стреляя во всех и каждого, и никогда не выясняла, на чьей стороне были те или иные мужчины с Калашниковыми в руках. А часто и без оружия. А нередко и старики, и женщины и даже дети. Потом были Босния и Косово, Ирак и Афганистан, ЦАР и Мали. Были специальные операции без флага в Ливии, Тунисе, Эфиопии и Марокко. Снова Ирак и Афганистан. Военные кампании в Судане, Заире и Йемене. Были Намибия и Руанда, Мозамбик и Чад, Египет и Алжир, Сирия и Ливан. Девятнадцать лет войны! Сначала война стала его делом, а потом и жизнью. Из года в год, где бы он не находился, везде была война. Менялись только пейзажи, а война вокруг всегда была прежней – дым, кровь и отчаяние.