– Предлагаю ближе к вечеру махнуть в Тосса-де-Мар. Антону будет особенно полезно. Там можно побродить по средневековому городу, полюбоваться крепостью, сходить в музей, где есть полотна Шагала. Поплывем вдоль берега на яхте. Что скажете?
– Ой, как здорово! – зааплодировала Диана, даже запрыгала на стуле. – Едем обязательно, давно мечтаю выйти в море на яхте!
Антон оживился: долго сердиться он не мог, жизнерадостность била в нем ключом, к тому же он был непоседлив и любознателен. Он принялся теребить Владу:
– Соглашайся, хватит кукситься, мы ведь не за тем приехали, чтобы целыми днями валяться на пляже. Я должен осмотреть все побережье и несколько дней потратить на Барселону.
– Езжай без меня, – ледяным тоном ответила она. – Я не могу плыть на яхте, неужели непонятно?
У Антона на лице отразилась борьба противоречивых чувств. Ему не хотелось обострять начавшийся конфликт с Владой, но его злило, что она опять пытается навязать ему свою схему поведения. Ему надлежало проявить внимание, сделать вид, что он печется о ее здоровье, прикинуться заботливым папочкой и отказаться от поездки, либо изобрести другой способ, который устроил бы эту упрямую женщину. Она постоянно требовала от него доказательств любви, не считаясь с ситуацией, уместностью, его настроением, наконец! Взбеситься можно! Эти бабы буквально помешаны на слащавом сюсюканье: «мой котик», «мой козлик», «зайчонок», «малыш», «скажи, что ты меня любишь», «а теперь покажи, как ты меня любишь», «я тебя обожаю, а ты меня?».
Хорошо хоть сейчас молчит, а то убил бы!
Антон скрипнул зубами, его бархатные брови сошлись на переносице.
– Договорились, – бросил он со злостью. – Тебе действительно лучше остаться дома.
– Отличный выход, Владочка, – встрепенулся Велехов так, как будто сильно обрадовался. – Можешь почитать в саду или посмотреть телевизор, при необходимости обращайся к Альфредо.
– Послушайте, что за проблема? Разве нельзя ехать в машине? – взволновалась Эля. – Нет, нет, я не оставлю Владу одну. Коля, что же ты молчишь? Да прекрати жевать хоть на секунду!
– Не надо, Эля, – сурово осадила сестру Влада. Глаза ее потемнели и казались чересчур большими на бледном лице. – Я хочу остаться одна. Уезжайте все, мне так будет лучше.
– Э-э… – промычал тем временем Николай. – Можно и в машине… – Он поднял голову от тарелки, встретил повелительный взгляд Дианы и продолжал бойко, с адресованным жене подобострастием: – И правда, Эль, зачем ей в машине трястись? Ей лучше всего вообще никуда не ездить. Верно, Динуля?
– Ох, идио-от… – выдохнула сквозь зубы Диана. Услышала ее только Кристина, сидевшая рядом.
– Слуш, чего он у тебя столько трескает? – тем же манером поинтересовалась она. – Глянь – рожа красная, шары мутные, этак раньше времени копыта откинет. Хорошо бы и его здесь кинуть к чертям собачьим. На хрена он нам сдался? Мурзилка, блин!.. Ладно, замри пока, до вечера что-нибудь придумаю.
– Спасибо, все было очень вкусно, – сказал Антон, вставая. – Встретимся на пляже. – Не взглянув на Владу, он твердой поступью проследовал к калитке.
За день больше ничего не случилось, если не считать того, что Влада по-прежнему не разговаривала с Антоном, вернее, она ни с кем не разговаривала, пролежала долгое время на пляже под тентом, несколько раз заходила в воду, обедать отказалась. Эльвира жалела сестру, но предаваться унынию не считала нужным. Она поддалась очарованию пляжной атмосферы: здесь не было угрюмых, озабоченных лиц, чуть поодаль на песке играли в волейбол испанцы или, может быть, каталонцы – загорелые, красивые, быстрые. Женщины напоминали Эльвире жительниц горных сел – сухие, смуглые от природы, с густыми черными волосами и газельими глазами.
