Фатумы. Рокот - страница 6

Пришла пора Гауруса поморщиться. И отвечать:

– Небольшая цепочка неудач при походе в Пустоши показала, что мне еще есть куда расти и чему учиться. Чтож, предлагаю выпить за то, чтоб неудачи оставались в прошлом. – Гаурус поднял свою кружку. Улыбнувшись, Норван поднял свою:

– А будущее сулило лишь одни победы, – отпив из кружки, Норван немного помолчал и сказал. – Хм, становится слишком тихо и безлюдно. А кто остался однозначно отрезают нам пути отхода. Твою ж налево.

Норван резко опрокинулся назад, метая кинжал куда-то за спину Гаурусу. Резкая ругань и топот ног. Шумейкер нырнул в сторону. Вовремя. Легкий боевой топор с грохотом вонзился в спинку стула. Отскочив от врага подальше, привычным движением рыцарь обнажил свой меч. Место не особо много, но что поделать. Сплетя пальцы в жест, подкрепив его словом силы, Гаурус покрывает себя защитным заклинанием. Далеко не доспех, но хоть что-то. Быстро осмотрелся. Здоровый мужик уже успел вытащить из стула застрявший топор. Еще один стоит на коленях, окровавленными руками держась за шею. Вокруг ширится лужа крови. Третий сражается с Норваном. Четвертый судорожно перезаряжает легкий арбалет у противоположной стены. Ну и пятый, громко матерясь, уже мчится к Гаурусу с палашом наголо. Глубокий вдох. Людей рыцарю еще убивать не приходилось, но они сюда сами пришли, в конце концов. Коротко вскрикнув, первый громила просто и без затей рубанул топором, целясь в голову. Шаг вправо, прикрываясь от одного разбойника другим. Полукругом уведя топор в сторону, обратным движением клинка Гаурус вспарывает первому противнику живот. Толкает на второго. Арбалетчик закончил возиться и целится в Норвана, что все еще возится с первым. Пара жестов заставляют воздух дрожать, между пальцев заструилось пламя. Собрал его в небольшой гудящий шар. Направил на базис-вектор арбалетчика. Аккуратно огибая препятствия, огненный снаряд, ревя и рассыпая искры, врезается в несчастную жертву, покрывая ее всю пламенем. Истошный вопль привлек к себе внимания всех сражающихся. Объятый пламенем, разбойник рухнул на пол, мечась по нему из стороны в сторону. Довольно быстро помещения начал затягивать гадкий дым. Кажется, немного перебор. Громила с палашом отошел от шока, явно раздумывая, а стоит ли оно того. Но долго ему думать не дали, выдернув в суровый мир. Быстро сократив дистанцию, Гаурус совершил несколько колющих ударов. Грудь, живот, шея. От первых двух разбойник кое-как еще смог защититься, но третий пробил ему горло. Сделав несколько нетвердых шагов назад, противник рухнул, конвульсивно дергаясь и захлебываясь кровью. У Норвана тоже все хорошо. Его противник, получив несколько не особо глубоких ран, двигался подозрительно медленно и неуклюже. Ударив куда-то совсем в сторону, ноги его подкосились, сбросив его на пол. Он попытался встать, но подоспевший кинжал Норвана избавил его от этой необходимости.

В таверне повисла та особая тишина, что бывает только после горячки битвы. Лишь едва слышный треск горящих костей нарушал сию благодать. Посмотрев на трупы, Норван выглядел по настоящему потрясенным. С каким-то особым благоговением он смотрел на то, как пламя медленно пожирает плоть головореза. Проследив за его взглядом, Гаурус произнес:

– Кажется, я перестарался. Сильно перестарался. – он чувствовал себя странно. Очень странно. В голове как-то пусто. Опустошенно. Вопрос в том, должно ли быть так? Отведя взгляд от сгоревшего тела, рыцарь еще раз взглянул на только что убитых им людей. Ну, они же в конце концов напали первыми, разве не так? А значит все нормально. И пока Гаурус придавался своим размышлениям, Норван с явным усилием заставил себя оторваться от созерцания уже ставшего пеплом трупа и сказал: