Подойдя совсем близко, я уже не сомневалась и вошла в подъезд. Поднявшись на второй этаж, я прислушалась, потом позвонила в дверь. За ней было тихо. Я достала ключ и принялась, по возможности не производя шума, открывать дверь. Замок открылся. Я легко толкнула дверь и вошла. Ключ я, разумеется, вынула, затворила за собою дверь и, пошарив рукой по стене слева, затем справа, нашла выключатель. Поколебавшись, я щелкнула им.
В двухкомнатной квартире Майкла опять никого не было. Меня это начинало раздражать. Свинство какое, второй раз прихожу – и снова некому рассказать мне о новых тенденциях в живописи.
Я прошла по всем помещениям, везде включая свет, попутно уже подробно знакомясь с местными условиями. Здесь было удивительно чисто, никакой неаккуратности. Не верилось, что Майкл жил один. Как я заметила, мужчины не предрасположены класть все на свои места и сохранять хотя бы видимость порядка.
Полазив по шкафам, я не обнаружила женских вещей. Я вообще ничего не обнаружила, что дало бы мне отправную точку для размышлений. Возможно, если судить по небольшому количеству пыли на мебели, Майкла не было несколько дней. Однако это было верно, если он убирался каждый день. А если вел себя, как и должен вести нормальный мужик, то, возможно, он ушел только сегодня. В обоих случаях он может вернуться в любое время.
Я решилась ждать и похозяйничать немного. Поставила на кухне чайник. Потом, пройдя из интереса по спальне, еще раз с острым приступом зависти поглядела на широченную кровать под розовым покрывалом и, выйдя, устроилась в гостиной.
Гостиная представляла собой смесь жилой комнаты и мастерской художника. Небольшой журнальный столик, стоящий посередине гостиной, был окружен деревянными раскладными креслами пляжного типа. Около книжных полок, занимавших правую стену, стоял мольберт с незавершенным пейзажем. На втором столе, у противоположной стены, полностью перепачканном красками, лежали шпатель, кисти, тюбики, листы бумаги и картона. Здесь же притаился старый черный телефонный аппарат. Я сняла трубку и убедилась, что он работает. У окна в левом углу на тумбочке стоял телевизор.
Я сидела в кресле, листала какой-то альбом и чувствовала, что мне здесь нравится.
Чайник вскипел, я заварила чай. Потом набрала домашний номер телефона Маринки.
– Ты где?! – сразу же выкрикнула она.
– На квартире у брата Яблокова, – ответила я ей.
– А-а-а, – протянула Маринка и осторожно спросила: – И как?
Я рассмеялась:
– Никак. Я открыла дверь, можно сказать, отмычкой и теперь жду, когда появится хозяин, – насчет отмычки я пошутила, но эффект это произвело.
– Вот это да, – уважительно отреагировала Маринка, – а ты знаешь, мы выяснили про эту машину, – вдруг сообщила она и затараторила, словно боясь, как бы я ее не перебила, – Сергей Иванович позвонил знакомым в ГИБДД, а потом и Виктор тоже пошустрил по своим каналам.
– Машину угнали со стоянки и пока еще ее ищут, – предположила я.
– В общем, да, – ответила Маринка, – но хозяин машины числится художником-оформителем в дизайнерской фирме «Большой салют», а эта фирма…
– Входит в «Апрель», – не смогла промолчать я.
– Верно.
– Они долго торчали под окнами редакции?
– Я уходила, они еще были там, – засмеялась Маринка.
Все это было интересно…
Поговорив с нею еще несколько минут, я закончила разговор. Мы с Маринкой порешили на том, что я буду ей звонить каждый вечер и каждое утро.
