– Я хочу сама. – И добавила как можно доброжелательнее: – Чтобы пальцы размять.
– No problems, – равнодушно пробормотал он и уселся обратно.
Расцепляя ремни на ногах, ты обводила помещение изучающим взглядом.
– Скажи, пожалуйста, – начала аккуратно, отсоединяя резиновые присоски, которые отходили с трудом и оставляли следы на теле, – где это мы? Что тут делаем? И почему я ничего не помню? И…
– Эй, эй, полегче. – УР-2 улыбнулся, и на его щеках появились ямочки. – Давай-ка по порядку.
– Хорошо. – Развернувшись на койке, ты осторожно спустила ноги. – Можешь сказать, кто я такая?
– Эм… Ну, я тут почекал твои доки, тебя, вроде как, А Кэ один звать. – Сосредоточенно глядя на какие-то листы, парень почесал затылок.
– А почему я ничего не помню? Как тут оказалась? И вообще где мы? – Ты глядела на свои болтающиеся в воздухе ноги с детской радостью. Вот, знала ведь, что это ноги – уже хорошо! Значит, что-то все-таки помнила. Другое дело, если бы забыла названия окружающих тебя предметов.
Несмотря на отсутствие ответов, пустота внутри медленно наполнялась ощущением безопасности.
– Мы ща в кабинете заморозки. – УР-2 повторно протянул тебе стакан с водой, стеклянная поверхность которого обожгла ладони прохладой. – А кабинет заморозки находится в дурке, ну, то есть в больнице.
– А что за заморозка? Это какая-то методика лечения, да?
УР-2 смерил тебя удивленным взглядом:
– Рили не въезжаешь?
Ты рассеянно покачала головой. Выходит, не все об окружающем мире ты помнила. Как вообще работала твоя память?
– Ну-у-у. – Он снова почесал затылок, позволяя браслету выглянуть из-под куртки. – Заморозка – это тип крышка, ну то есть наказание для барыг всяких… Ну, это самое, для преступников, короче. Это типа погружение в анабиоз на какое-то время. Ну, разумеется, есть свои минусы. Один из побочных эффектов – это потеря памяти.
– Получается… Я что, преступница? – Тревога вернулась в сердце, заставляя его трепетать.
– Ну-у-у… что-то типа того. – УР-2 стыдливо опустил взгляд, словно сам совершил преступление.
Силы, которые только начали к тебе возвращаться, вновь отступили. Вены заполнила пульсирующая пустота. Казалось, ты больше никогда не сможешь поднять себя с места.
– А что я сделала? – Этот вопрос дался тебе нелегко.
– Слушай, я ваще хэзэ. – УР-2 пожал плечами и стянул с головы шапку. – В твоем деле это не указано. Балин, странно все это.
– Я даже не помню, что сделала… Надеюсь, это не было что-то ужасное…
– Да не парься! Это зафигачила не ты, а типа твоя старая копия, сечешь? Да и ваще у нас в городе по всяким пустякам упекают…
– Правда? – Эти слова подействовали на твою кровь лекарственным уколом. – Но смогу ли я выйти отсюда? Хотя бы на минутку, пожалуйста. – Ты соединила ладони в умоляющем жесте. – Мне бы просто посмотреть на небо. Знаешь, оно такое красивое и…
– На небо? – УР-2 нахмурился и тряхнул копной лохматых волос. – Ты че, и это не знаешь?
– В общем, с грибами кончились – взял сырные, – вдруг раздался другой, более высокий, но тоже мальчишеский голос. И через несколько секунд в дверном проеме появилась спина незнакомца. Он нес что-то объемное и не мог закрыть дверь руками, поэтому толкнул ее ногой, но немного не рассчитал и стукнулся головой о косяк. Многочисленные пакеты посыпались из его рук, покрывая парня крошками. Он наклонился, чтобы собрать то, что уцелело: – Да уж, Волк, хорошо, что этот позор никто, кроме тебя, не видел. Балин! Я еще и газировкой рубашку закапал. Вот лох. Все время забываю, что слишком высо…
