– Где-то там, за горизонтом, есть место счастью, нет места суете, – говорил какой-то старик в переходе. – Где-то там, за горизонтом, нет места войне, есть место быть единого целого частью. Где-то там, за горизонтом, нет обмана и фальши, есть любовь и доверие, есть проблески надежды, и нет места лицемерию и алчности. Где-то там, за горизонтом ваших страхов и сомнений…
Январь к концу подходит. Снег безумной околесицей крутится вокруг. Холодно снаружи и жарко внутри. И там же словно все опустело, словно вышвырнули все содержимое, что когда-то казалось прекрасным и неисчерпаемым. Но что-то греет внутри. Что-то, что заставляет жить и двигаться.
Быть может, это любовь?
Погасла она давно, вместе с утерянными детскими мечтами.
А ведь когда-то мы были так счастливы… для этого не нужно было практически ничего. Все мы «разочаровались» в жизни. Все мы достаточно мудры и достаточно прожили, чтобы судить так и ничего больше не делать.
Мы смирились.
Рональд пришел к лечебнице.
– «Фенечка», – сказал он вслух, глядя на вход.
Перекрытые лентой стеклянные двери смотрели на него, как на родного. И сам Рон чувствовал что-то одновременно родное и враждебное в этих дверях. Словно они скрывают что-то сокровенное от него. А за ними лишь чернота сажи, оставшаяся после пожара. Рональд шумно сглотнул. Всю жизнь он что-то искал, и вот теперь он стоит прямо перед дверьми, за которыми находится как раз то, что он ищет. Но все это сгорело. Все потеряно, разбито, засрамлено. Поднялся холодный ветер. Казалось, он дул сквозь Рональда, оставляя тысячи игл и тысячи заноз в его сердце. Прозрачный пар изо рта окутывал глаза. Лицо сжималось от холода. Земля под ногами куда-то начала пропадать.
– Нужно уходить, – подумал Рональд. – Иначе меня занесет в эту безвыходную пучину преследуемого бедствия.
Конец ознакомительного фрагмента.
