Когда у Ивана Ивановича Охлобыстина вышел «XIV принцип», он подарил мне один из 12 экземпляров, которые, как он не без пафоса заметил, были помечены его кровью. И под обложкой этого экземпляра действительно можно обнаружить несколько со временем потемневших коричневых пятен. Книга эта хранится в моей избранной коллекции (а у меня дома, поверьте, очень немного книг). В ответ на этот жест, когда у меня вышло четвертое издание «Самоосвобождающейся игры», я тоже сделал ему подарок, предупредив перед этим, что у него в руках один единственный экземпляр, помеченный сакральной секрецией Фавна… т. е. спермой (моей, не моей – не важно, и кто определит, в какой роли я был тогда, когда делал это). И открыв обложку, я действительно указал ему на несколько желтых пятен. «Фу-фу-фу», – брезгливо произнес Иван и отбросил книжку в сторону. Так я избавил своего друга от необходимости иметь впечатление о «Самоосвобождающейся игре». В общем – кровь или сперма – вот, пожалуй, основная разница между нами.
Охлобыстин – живое воплощение Феномена игры. Имея великое счастье совместной работы, причём не в течение месяца или года, но на протяжении почти пяти с половиной лет, а также радость неформального общения и даже некоторого допуска в творческое подполье, я могу с уверенностью сказать, что немного приоткрыл для себя завесу этой более чем загадочно-противоречивой персоны. И вот, в моей памяти снова вспыхивает тот самый дождливый день, когда на самом большом стадионе России, на самой вершине обезглавленной пирамиды, в бриллиантах дождевых капель, метался человек в белом, совершая одну из самых необъяснимых акций последнего десятилетия – Доктрину-77. И самый первый вопрос, который до сих пор висит в воздухе: «Он это серьёзно вообще?»
– ДА! НА 100 % СЕРЬЕЗНО! Как собственно и всё, что он делал и делает в своей жизни. И В ТОЖЕ ВРЕМЯ – НЕТ! НИ НА ЙОТУ!
И это, на мой взгляд, самое интересное и полезное, что можно извлечь из шоу под названием «Охлобыстин», в котором всё на 100 % серьёзно и одновременно всё фарс; всё на веки вечные и одновременно здесь и сейчас; и можно даже сказать, что персонаж, творящий эдакое, уже и не человек вовсе, но человеко-миф, тот, кто с помощью глубинного артистического креатива взрастил внутри себя сущность, уже чуть ли не преодолевшую разделение на «да и нет», и возможно, сущность эта видится им как Бог внутри него (хотя кто-то и утверждает, что она обладает качествами совершенно противоположными божественным).
По моим наблюдениям, бог Охлобыстина гораздо более парадоксален и как бы современен, то есть компьютеризирован, или даже – монетизирован, или ещё круче – политизирован. Он вмещает в себя как традиционные христианские представления, так и восточные; в разговорах он апеллирует к таким понятиям, как хаос и пустота; цитирует как восточных, так и западных представителей альтернативных христианству течений и учений; к мирам компьютерных игр; виртуальным и квантовым категориям, в которых легко созидаются и уничтожаются вселенные и галактики; к таким понятиям, как «просветление» и «осознанность»; к гипнотическим и НЛП-технологиям; его мир пронизан массмедийными инновациями; сетевыми играми; его заводит одновременная связь с миллионами подписчиков, что формирует ощущение ежесекундного присутствия на сцене; благодаря чему он всё больше осознает себя и свою жизнь объектом некоего ого шоу.
