Горячо… Неееет, не так! Жарко! И боги, как же сладко! Каждая клеточка моего тела поёт в умелых руках. Кобелев оправдывает свою фамилию: пылкий, неутомимый, умеющий не только получать, но и дарить наслаждение.
Последний толчок… Пульсация изливающегося в меня семени… И яркая вспышка очередного, самого яркого оргазма.
Лежу. Сознание медленно возвращается, и становится противно от собственного слабоволия. Сбежать бы.
Да куда?
Как дальше жить? Что делать? С неслышащим отказов Кобелевым, с Юрием. Со своей жизнью.
— Хорошая шлюшка, — довольно осклабился растянувшийся на матрасе Кобелев.
Вот же! И без его оскорблений удавиться хочется, а тут ещё и это!
— Я не шлюшка!
— О? Да? — переворачивается на бок, приподнимает голову, опираясь на согнутую в локте руку и смотрит как-то странно на меня. — Так тебе за это платят? Как же эта должность в штатном расписании значится? Или это просто подработка? Ты ж не учёный, хоть и красиво комедию ломала. Я же специально вчера с тобой полетел, думал, подполковник этот тебя выгораживает, а ты молодцом держалась. Не знал бы о твоей истинной роли, поверил бы даже.
Я лишь глазами ошалело хлопаю, не в силах и слова сказать в ответ на весь этот бред.
— Я — учёный! Батрахолог!
— Потрахолог ты, а не аудитор…
— Причем тут аудитор? — вылупилась, окончательно сбитая с мысли.
— При том, что в бухгалтерии самый настоящий серпентарий, и совладать с этими змеями могут только аудиторы. Аналогию улавливаешь? Бухгалтера — змеи, аудитор — серпентолог. Но тебе этого не понять, ты не этим местом, — меня постучали пальцем по лбу, — деньги зарабатываешь. Так что не думай. Женщин лишние извилины не красят, от них морщины на лбу.
Так целенаправленно меня ещё никогда с грязью не смешивали.
— Я — учёный! — упрямо произнесла я.
Встать бы, да сил совсем нет. Вот и как от него избавиться?
— Да ну? Значит, и учёным порой кушать хочется. Тогда… Пожалуюсь-ка я твоему руководству на ненадлежащее исполнение должностных инструкций.
— Что?!
— Ой! Не ломай из себя целку. Что, по-твоему я дурак? Меня экстренно вызывают, я отказываюсь от абсолютно невыгодной сделки, мне предлагают материалы о возможных льготах. Сижу. Изучаю. А тут ты, со своим стриптизом. Думаешь, не понимаю зачем тебя ко мне заслали?
Сразу вспомнились его слова, в кабинете главы НИИ, о том, что он не хотел принимать в этом участия, но некоторые обстоятельства заставили пересмотреть решение. То есть… Он уверен, что в его кабинет… Или не в его, а временно выделенный ему? Не важно. В общем, по его мнению, там я оказалась по приказу руководства с целью его обольщения? Что за бред?
— Решил развлечься нестандартно, сюда вот приехал, а ты… — его пальцы скользнули по груди и сжались на моей шее. — При мне ещё и с солдафонами крутить вздумала?
— Я не…
Что именно “не” — договорить не смогла, горло сжали ещё сильнее.
Воздуха не хватает. А этот гад молчит. Смотрит. И по-прежнему душит!
— Запомни, детка, — прервал затянувшееся молчание, когда у меня круги перед глазами поплыли. — Мои женщины, спят только со мной! Пока я этого хочу.
Эээ… Это как? А потом он хочет не только с ним?! И не его я!
Додумать не успела — горло отпустили и я вздохнула полной грудью, ощутив что начинает кружиться голова.
— Мне надо работать, — прохрипела я, выбираясь с лежанки.
— А ты и работаешь, — звонко шлепнув меня по пятой точке, заржал Кобелев. — Так и быть, похвалю твои старания. Прикидываешься на отлично! И ломаешься хорошо, и отдаешься как надо.
