– Пойдет, – кивнул Рус, поправляя руку и недовольно поморщившись.
– Это ненадолго, – улыбнулась она, снова погладив его по щеке.
Юноша от ее прикосновения почему-то снова поморщился, покосившись на скопление народа в центре корабля и прислушиваясь в их разговорам.
– Что будем делать, капитан? – в это время спокойно поинтересовался Воин.
Сириец, промывая свои раны вином, только пожал плечами.
– Нас засекли. По темноте мы далеко все равно не уплывем, – скривившись, ответил он. – Так что будем светиться и держать вахты. Благо до рассвета совсем недолго.
– На вахтах можете рассчитывать и на нас, – решительно произнес Воин. Но потом покосился на остальных пассажиров и уже тоном ниже добавил. – На меня – точно.
Капитан кивнул.
– Я – тоже! – вдруг недовольно воскликнула матрона. – И услышать, и увидеть врага я еще вполне могу. А уж громко закричать – тем более!
Все почему-то заулыбались, впрочем сильно озадаченные таким решением.
– Капитан, про нас не забудьте, – улыбнулась Феодора, ножницами отрезая лишние нитки, и оставляя только короткие кончики.
– Хорошо, – кивнул капитан, долго и пристально всматриваясь в улыбающуюся девушку.
Снова кивнул и отвернувшись, принялся осматривать палубу.
– На первой вахте – Кидоку и госпожа… – Капитан замялся, а Рус вдруг вспомнил, что она так и не назвала своего имени, что, впрочем, было довольно странно. Но она и сейчас промолчала, и капитан продолжил: – Следующие – Рус и Хорив. Всем остальным – спать. Раненым – к Контару на перевязку.
Освободившийся египтянин подошел к капитану, но тот отрицательно покачал головой.
– Сначала Фемела.
– А ты как?
– Я в порядке? – буркнул капитан.
И Контар тут же приблизился к Воину, который, промыв раны, пытался их перебинтовать, держа кончик оторванный полоски в зубах.
– Я тебя перевяжу, – произнес египтянин, видя, что раны несерьезные.
– Это только царапины, – пренебрежительно процедил сквозь сжатые зубы Фемел. – Я сам.
– Мне будет сподручнее, – не согласился египтянин. – И быстрее.
И Воин сдался.
Потом Контар помог капитану с перевязкой, а потом Марон что-то тихо сказал египтянину, и тот, захватив с собой негра, подошел к бочкам. Молча, за ноги, перетащили тело мертвого грека к правому борту, положив рядом со сходнями. А сириец нашел взглядом Руса – его все еще перевязывала Феодора, в отличии от египтянина, на никуда не спешила. Юноша вопросительно приподнял брови и Марон приглашающе кивнул.
Рус посмотрел на девушку.
– Меня капитан зовет, – неуверенно промолвил он.
Феодора мельком покосилась на сирийца.
– Подождет, – выдавила она, заканчивая бинтовать.
После чего зубами разорвала конец бинта надвое и, наконец, старательно завязала узел.
– Ну все, иди, – сказала Фео, быстро поцеловав его в губы.
Все еще не отошедший от сражения, Рус, фактически не заметивший поцелуя, с трудом встал – болели уже все мышцы. Кряхтя подошел к капитану.
– Рассказывай, – коротко бросил тот.
Рус задумался.
– Моей госпоже подкинули две записки с просьбой о встрече, – наконец начал он, стараясь говорить по-воински кратко и по существу. – Я предположил, что, возможно у одного из этих свиданий недобрый умысел. И я пошел вместо своей госпожи и натолкнулся на труп грека.
Рус замолчал. Сириец какое-то время смотрел на тело, лежащее возле сходней, пожевывая губами, словно неслышно разговаривая с кем-то.
– Что потом? – наконец спросил он.
Юноша пожал плечами.
