– Надо же, губа не дура. А что – вы иначе не пробовали? Вы ведь люди взрослые, не мне вас учить. – Инвалид махнул рукой, и доберман рычать перестал, но зато также выставил клыки.
– Он их надежно спрятал. Не знаем где. Так что, если эти сережки вам нужны – придется платить…
– Платить! – передразнил его инвалид. – Конечно, не тебе платить, поэтому ты так легко соглашаешься! Я вам вот что скажу: допустим, он эти сережки хорошо припрятал, но ведь он должен их принести, когда будет продавать? Так вот, вы назначите встречу, придете, сережки у него возьмете, а его самого пошлете подальше. Если будет очень упираться – придадите ему ускорение. Ну, что я вас учу…
– Но он потребует сперва показать деньги…
– Ладно, потребует – покажете! Я вам дам денег, но только на время! Как только сережки будут у вас – деньги отберете! Надеюсь, все понятно? – инвалид оторвался от своего увлекательного занятия и строго взглянул на братьев.
– Понятно, шеф! – бородач заметно повеселел, видимо, план ему понравился.
Доберманы, сообразив, что ситуация разрешилась благополучно, убрали клыки и улеглись возле инвалидного кресла.
Через два дня два рослых бородача снова появились в скверике возле памятника великой императрице.
Иннокентий Михайлович сидел на прежней скамье, в прежней позе, только напротив него за шахматной доской вместо подростка расположился грузный мужчина примерно его лет в накинутом на плечи легком бежевом плаще.
Бородачи подошли к скамье. Один из них громко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Иннокентий Михайлович оглянулся, увидел гостей и проговорил:
– А, это вы, племяннички? Подождите немножко, скоро мы доиграем!
Он передвинул ладью и объявил:
– Шах!
Его противник мрачно задумался, наконец, сделал ход. Иннокентий Михайлович снова передвинул ладью и проговорил:
– Снова шах и мат!
Соперник вздохнул, почесал в затылке и произнес:
– Надо же, как ты меня! Ну, давай еще одну партию… хочу отыграться…
– Подожди, Мишаня, сейчас я с этими господами поговорю – и сыграем еще одну…
С этими словами Иннокентий Михайлович повернулся к чернобородым:
– Ну что, принесли?
– Принесли, – ответил один из них, понизив голос, и скосил глаза на оттопыренный карман своей куртки.
– Покажи! – Иннокентий Михайлович протянул руку.
Бородач недовольно засопел, переглянулся со своим двойником, сунул руку в карман, достал оттуда толстый, плотно набитый конверт и передал его шахматисту. Иннокентий Михайлович приоткрыл конверт, в котором обнаружилась толстая пачка денег, пробежал музыкальными пальцами по корешкам купюр и кивнул:
– Все правильно.
Затем он уверенным жестом спрятал конверт во внутренний карман своего пиджака.
– Эй, дядя, ты куда это деньги положил? – рявкнул бородач.
– Как – куда? Мы договорились, так? Как говорил Карл Маркс, формула деньги – товар – одна из основных формул товарно-денежных отношений…
С этими словами Иннокентий Михайлович достал из другого кармана черную бархатную коробочку и протянул ее чернобородому:
– Вот ваши сережки! И я вас больше не задерживаю, мы с товарищем должны еще одну партию сыграть!
– Партию? – Бородач придвинулся к скамье, наклонился над Иннокентием Михайловичем и тихим, угрожающим голосом проговорил: – Отдай деньги, старый перечник!
– Эй, молодой человек! – подал голос партнер Иннокентия Михайловича. – Вы что себе позволяете? А ну, марш отсюда! Здесь люди культурно отдыхают…
