– Хозяин учил – обманывать нельзя. Бог Христос не пустит домой.
– Ладно, праведник… Как потратишь деньги?
– Энрике купит перья и пришьет на куртку, – радостно признался малаец.
– Прекрасная идея, отложи ее до Малакки.
– Хозяин запрещает покупать перья? – расстроился Энрике.
– Купи, но не ходи в перьях по городу.
– Я подожду, – утешился слуга. – Белиса позвала щипать гуся, хозяин пустит меня на кухню?
– Иди, да смотри, чтобы не жаловались на тебя! – погрозил Фернандо.
Магеллан придирчиво осмотрелся в зеркале, причесал костяным гребешком волосы, распушил бороду, ослабил воротничок сорочки, выставил напоказ краешек волосатой груди, отчего, как ему казалось, выглядел моложе. Стряхнул с башмаков рыжую пыль и, вместо того, чтобы пойти к себе наверх, направился в гостиную, надеясь дождаться случайной встречи с Беатрис.
Он миновал темный коридор, вошел в залитый солнцем зал. Через раскрытую стеклянную дверь во внутренний дворик, косые лучи проникали в комнату, упирались в ровные черные и белые квадратики мраморного пола. Словно шахматный офицер, Фернандо ступил на черное поле и, стараясь не наступать на белые плитки, заскользил зигзагами к камину, где стояло старое кресло. Квадратики были маленькими, отчего приходилось приподниматься на цыпочки и балансировать руками, чтобы не сбиться с пути. Увлекшийся игрой, капитан замычал матросскую песню, чертыхаясь с досады, когда оступался, «сжигал» ногу. Не успел он замысловато придвинуться к камину и плюхнуться в кресло, как услышал за спиной сдавленный смешок. Он обернулся и обомлел. В углу на сундуке, в котором хранились скатерти для семейных обедов, сидела Беатрис. Девушка уткнула лицо в ладошки, пыталась подавить смех, но ей не удавалось. Пяльцы с нитками лежали рядом. Фернандо замер посреди комнаты, как нашкодивший мальчишка. Ему ужасно захотелось исчезнуть из залы, сбежать из Севильи, а она нагибалась ниже к коленям, краснела от смеха и смущения, будто он поймал ее за чем-то предосудительным. Успокоившись, Беатрис виновато спросила:
– Сеньор капитан любит играть в шахматы?
– Да, – выпалил Фернандо.
– Часто вы так играете? – она опять засмеялась.
– Бывает… – неопределенно ответил он. – Там… – и помахал рукой в сторону патио.
– Там все плиты одинаковы, – лукаво заметила она.
– С вашим отцом, – поправился Фернандо.
– И он прыгает? – удивилась она.
– Вы смеетесь надо мной, – обиделся Магеллан.
«И-я!»– послышался со двора крик павлина, штурмовавшего клумбу.
– Кыш, Пипо! – вскочила на ноги Беатрис— Кыш, пошел!
В воздухе мелькнуло розовое атласное платье, желтые туфельки звонко застучали по полу. Девушка обдала Магеллана запахом жасмина, выскочила в патио.
«И-я!» – кричал Пипо, стараясь ущипнуть ее за руку. Фернандо мужественно прикрыл Беатрис обнаженной грудью. Вдвоем они отогнали павлина от цветов. Пипо обиженно раскрыл облезлый хвост, опустил голову и по-гусиному злобно зашипел. Затем гордо выпрямился, важно отошел к кормушке с зерном.
– Вашему слуге очень нравится Пипин хвост, – засмеялась девушка. – Энрике боится птицу, считает священной, разговаривает с ней. Белиса жаловалась, будто малаец таскает с кухни павлину лакомые кусочки. Неужели дикари так сильно любят перья?
– На островах перья используют в качестве денег и для украшений, – пояснил Фернандо. – Вплетают в тесемочки десятки, сотни тысяч перышек райской птицы, делают связки до десяти метров длиной, а короткие – в праздники носят на шее.
